— Ну, скажи что-нибудь на прощанье!
— Что сказать?
— Подумай. Всегда найдётся что-то важное для такой минуты.
— Я… Я буду ждать тебя!
— Не то!
— Я… Я очень люблю тебя!
— Не то!
— Я буду верна тебе!
— Не надо!
— Они положили сырой порох, Карл! Они хотят тебе помешать!
— Вот.

— А ты что, и впрямь думаешь, что он долетит?
— До Луны — конечно!
— Её ж даже не видно.
— Когда видно, так и дурак долетит. Барон любит, чтоб было потруднее.

— Бегает?
— Зачем? Ходит.
— Болтает?
— Молчит.
— Умный мальчик, далеко пойдёт.

— Ты что, хочешь повесить в доме эту мазню?
— Чем она тебе мешает?
— Она меня бесит! Изрубить её на куски!
— Не сметь! Он утверждает, что это работа Рембра́ндта.
— Кого?
— Ре́мбрандта.
— Враньё.
— Конечно враньё, но аукционеры предлагают за неё двадцать тысяч.
— Двадцать? Так продайте.
— Продать — значит признать, что это правда.

— Ваше Высочество, ну не идите против своей совести. Я знаю, вы благородный человек и в душе тоже против Англии.
— Да, в душе против. Да, она мне не нравится. Но я сижу и помалкиваю!

Мюнхгаузен (о пасторе): … мне сказали: умный человек!
Марта: Ну мало ли, что про человека болтают.

— Барон Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен! Вас приказано арестовать. В случае сопротивления приказано применить силу.
— Кому?
— Что кому?
— Кому применить силу в случае сопротивления, вам или мне?
— Не понял…
— Так, может, послать вестового переспросить?
— Это невозможно.
— Правильно. Будем оба выполнять приказ. Логично?

— К сожалению, при живой жене вы не можете жениться вторично.
— При живой? Вы предлагаете её убить?

— Стать таким как все...
— Как все? Не летать на ядрах? Не охотиться на мамонтов? Не переписываться с Шекспиром?

Чтобы вернуть её, надо вернуть себя.

Я обыкновенная женщина. Не требуй от меня больше, чем я могу.

— Ты меня заждалась, дорогая? Извини... меня задержал Ньютон.

Это же любовница, давайте уточним: имеешь любовницу — на здоровье! Сейчас все имеют любовниц. Но нельзя же допускать, чтоб на ней жениться, это аморально!

Мне? Однобортный мундир? Вы знаете, что в однобортном уже никто не воюет? Мы не готовы к войне!

— Такова судьба всех великих людей — современники их не понимают.
— Современники — возможно. Но мы-то родственники!

Барон Мюнхгаузен славен не тем, что он летал на Луну. Он славен тем, что никогда не врет.

— Томас! Ты доволен, что у нас появилось 32-ое мая!?
— Вообще-то, не очень, господин барон. 1-ого июня мне платят жалование..
— Ты не понял.

— Ну-с... будем исповедоваться.
— Я делал это всю жизнь.

Развод отвратителен не только потому, что разлучает супругов, но и потому, что мужчину при этом называют свободным, а женщину — брошенной.

Якобина с детства не любила меня и, нужно отдать ей должное, сумела вызвать во мне ответные чувства. В церкви на вопрос священника, хотим ли мы стать мужем и женой, мы дружно ответили: «Нет!» — и нас тут же обвенчали. После венчания мы уехали с супругой в свадебное путешествие: я в Турцию, она в Швейцарию. И три года жили там в любви и согласии.

— Баронесса, как вам идет этот костюм амазонки! Рамкопф, вы, как всегда, очаровательны! Как дела, корнет? Вижу, что хорошо!
— Судя по обилию комплиментов, вы опять с плохой новостью.

Ну не меняться же мне из-за каждого идиота!

— И когда медведь бросился на него, господин барон схватил его за передние лапы и держал до тех пор, пока тот не умер.
— А от чего же он умер-то?
— От голода. Медведь, как известно, питается тем, что сосёт свою лапу, а поскольку господин барон лишил его этой возможности…

В свое время Сократ мне сказал: «Женись непременно. Попадется хорошая жена — станешь счастливым. Плохая — станешь философом.» Не знаю, что лучше.

— Год назад в этих самых краях, представляете, встречаюсь с оленем. Скидываю ружье — оказывается, патронов нет. Ничего нет, кроме вишни. Заряжаю ружью вишневой косточкой, тьфу! — стреляю и попадаю оленю в лоб. Он убегает. А этой весной в этих самых краях, представьте себе, встречаюсь с моим красавцем-оленем, на голове которого растет роскошное вишневое дерево.
— Дерево? На голове оленя? Скажите лучше: вишневый сад!
— Если бы вырос сад, я б сказал сад. А поскольку выросло дерево, зачем же мне врать?

Будучи в некотором нервном возбуждении, герцог вдруг схватил и подписал несколько прошений о разводе словами: «На волю, всех на волю!»

Мой лучший друг меня предал, моя любимая отреклась.. Я улетаю налегке.

Не может быть, чтобы один умный человек не понял другого...

— Господин барон вас давно ожидает. Он с утра в кабинете работает, заперся и спрашивает: «Томас, — говорит, — не приехал ещё господин пастор?» Я говорю: «Нет ещё». Он говорит: «Ну и слава богу». Очень вас ждёт.

Великий вы человек, барон Мюнхгаузен, а все-таки и на вас пыль ложится.

Всякий муж, возвращаясь домой после недельного отсутствия, пытается обмануть жену, но не всякий додумается до того, чтобы утверждать, что он был на Луне!

Умное лицо— это ещё не признак ума.

Дело в том, что время на небе и на земле летит не одинаково. Там — мгновения, тут — века... Все относительно. Впрочем, это долго объяснять.

Да здравствует развод! Он устраняет ложь, которую я так ненавижу!

Чтобы влюбиться, достаточно и минуты. Чтобы развестись, иногда приходится прожить двадцать лет вместе.

Всё пойдет по плану: после увертюры – допросы; потом – последнее слово подсудимого, залпы; общее веселье, танцы.

— Он его уже запомнил в лицо.
— Кто кого?
— Герцог. Кабанчика!

Мы были искренни в своих заблуждениях!

Из Мюнхгаузена воду лить не будем! Он нам дорог просто как Карл Иероним... А уж пьет его лошадь или не пьет – это нас не волнует.

Да скажем откровенно: меня тоже многое не устраивает, я тоже со многим не согласен! Да, да! В частности, я не в восторге от нашего календаря – и не первый год. Но я не позволяю себе срывы!

Завтра годовщина твоей смерти. Ты что, хочешь испортить нам праздник?

— Талия — на десять сантиметров ниже, чем в мирное время.
— Ниже?
— То есть выше.
— А грудь?
— Что грудь?
— Оставляем на месте?
— Нет, берем с собой.

— Господа офицеры — сверим часы. Сколько сейчас?
— Пятнадцать ноль-ноль!
— Пятнадцать с четвертью!
— А точнее?
— Плюс двадцать два!

— Томас, ступай домой и готовь ужин. Когда я вернусь, пусть будет шесть часов.
— Шесть вечера или шесть утра?
— Шесть дня.

Почему продолжается война? Они что у вас, газет не читают?

Дочь аптекаря — она и есть дочь аптекаря.

Фрау Марта, у нас беда: барон воскрес. Будут неприятности!

В Германии иметь фамилию Мюллер, всё равно что не иметь никакой.

— Карл, почему так поздно?
— По-моему, рано: не все глупости ещё сказаны!

— Это не герцог, это тряпка!
— Сударыня, что вы от него хотите? Англия сдалась!

Барон Мюнхгаузен будет арестован с минуты на минуту! Просил передать, чтоб не расходились.

— Где командующий?
— Командует!

Война — это не покер! Её нельзя объявлять, когда вздумается!

Я сам служу, сударыня. Каждый день к девяти утра я должен идти в мой магистрат. Я не скажу, что это подвиг, но вообще что-то героическое в этом есть!

— Ну вот и славно… И не надо так трагично, дорогой мой… В конце концов, и Галилей отрекался!
— Поэтому я всегда больше любил Джордано Бруно!

В стороночку, пожалуйста. Вы вообще уйдите.

Мне уже 19 лет, а я всего лишь корнет. И никаких перспектив.

— Стрелял он не черешней, а смородиной, когда они пролетали над его домом.
— Медведи?
— Ну, не мамонты же.

— Но это факт!
— Нет, это не факт.
— Это не факт?
— Нет, это не факт. Это гораздо больше, чем факт. Так оно и было на самом деле.

Часы пробили 2, барон стрелял 3 раза, стало быть 5 часов!

— А разве ночь?
— Ночь.
— И давно?
— С вечера.

— Через полчаса начнётся бракоразводный процесс.
— Он начался давно. В тот день, когда я тебя увидел.

— В полночь у памятника.
— Кому?
— Мне.

— Утка готова.
— Отпусти её, пусть летает.

— О чём это она?
— Барона кроет.
— И что говорит?
— Ясно что: подлец, говорит, псих ненормальный, врун несчастный…
— И чего хочет?
— Ясно чего: чтоб не бросал.
— Логично.

— Тебя ждет тюрьма.
— Чудесное место… Здесь рядом со мной Овидий, Сервантес — мы будем перестукиваться.

— Не усложняй, барон… Втайне ты можешь верить.
— Я не могу втайне. Я могу только открыто.

— Объясните суду — почему 20 лет все было хорошо, и вдруг такая трагедия?
— Извините, господин судья, двадцать лет длилась трагедия и только теперь всё должно быть хорошо!

Неужели обязательно нужно убить человека, чтобы понять, что он живой?

— Вы же разрешаете разводиться королям.
— Ну, королям, в особых случаях, в виде исключения, когда это нужно, скажем, для продолжения рода.
— Для продолжения рода нужно совсем другое.

— Всё шутите?
— Давно бросил. Врачи запрещают.
— С каких это пор вы стали ходить по врачам?
— Сразу после смерти...
— Говорят ведь юмор — он полезный, шутка, мол, жизнь продлевает.
— Не всем. Тем, кто смеется, — продлевает. Тому, кто острит, — укорачивает. Вот так вот.

— Попал. Утка. С яблоками. Она, кажется, хорошо прожарилась.
— Она, кажется, еще и соусом по дороге облилась.
— Да? Как это мило с её стороны. Итак, прошу за стол!

— Она сбежала от меня два года назад.
— По правде говоря, барон, на её месте я бы сделал то же самое.
— Поэтому я и женюсь не на вас, а на Марте…

— А где же наша гвардия?
— Вероятно, обходит с флангов.
— Кого?…
— Всех!

— Бросил жену с ребёнком!
— Какой ребёнок? Я — офицер!
— Бросил жену с офицером!

Сначала намечались торжества, потом аресты; потом решили совместить.

Я понял, в чем ваша беда. Вы слишком серьезны. Все глупости на земле делаются именно с этим выражением лица... Улыбайтесь, господа... Улыбайтесь...

Благодарочка за внимание!

Блоги

Тот самый Мюнхгаузен

16:37, 7 марта 2016

Автор: Frau_Pompadur

Комменты 20

P

Чурикова в фильме огонь!

Аватар

Фильм навека! Каждая фраза-шедевр! Больше "Обыкновенное чудо" люблю, но и "Мюнхгаузена" обожаю.

Аватар

Самый-самый ... Из любви к фильму первым же пунктом во время первого посещения Германии был, естественно, Вернигероде ... Аж в сердце щемило в казавшихся родных благодаря самому чудесному фильму местах ...

J

"Неужели обязательно нужно убить человека, чтобы понять, что он живой?" - суть фильма

Аватар

какая Чурикова красивая в этом фильме, хоть ее и сложно назвать красавицей. а вообще фильм шедевр, конечно.. отличились все актеры.. люблю фразу про насмешки природы : вино превращается в уксус, Мюнхгаузен – в Феофила

Подождите...