-Вот видите этих прекрасных парней во главе со старшим сержантом Лавровым? Им ноги мыть по сроку службы не положено, а чистоту они любят. Будете им портянки стирать с детским мылом. Дембеля микробов боятся.
-Передай этим прекрасным парням во главе со старшим сержантом Лавровым, что к стирке у нас интереса совсем нет, мы Родину пришли защищать.

Лоскутное одеяло недоделанного фильма?

Нет, наш российский  дзен-буддизм.

А кто у нас гуру? А гуру у нас великий Иван по фамилии Охлобыстин.

Самую малость фактиков.

Иван Охлобыстин родился в 1966 году, 22 июля, под Тулой, в доме отдыха «Поленова». Его отец был главврачом этого учреждения, а мама – студенткой инженерно-экономического вуза.

Среди своих сверстников Иван особенно не выделялся, рос совершенно обычным ребенком, правда, многие отмечали его острый ум и сообразительность. Иногда он ставил в тупик преподавателей глубоким знанием школьной программы или собственными мыслями о роли и значении партии в жизни нашей страны. Окончив среднюю школу, Иван без особого труда поступил во ВГИК на факультет режиссуры. Уже на экзаменах он смог произвести впечатление на членов приемной комиссии своим неординарным мышлением, а став студентом, снискать большую популярность как у преподавателей, так и у студентов.

В скором времени Иван был призван на службу в армию. Он попал в ракетные войска, воинская часть располагалась в городе Ростове-на-Дону. За два года молодой человек приобрел огромный жизненный опыт. Опыт, Карл, опыт!!!

Мы , конечно, не будем удивлены тому факту, что за два года службы рядовой Охлобыстин очень много времени провел на гауптвахте.

И, собственно, переходим к главному. Читаем и радуемся.

Сложный был год: налоги, катастрофы, проституция, бандитизм и недобор в армию. С последним мириться было нельзя, и за дело принялся знающий человек — наш военком. Он собрал всех тунеядцев, дураков и калек в районе, даже глухих определил в погранотряд «Альпийские тетерева». Столько лет уже прошло, а они ещё где-то чудят!

 — Есть такое слово: «Надо»!
 — А я тогда присягу принимать не буду!
 — Эх, дружок, молод ты… Не ты выбираешь присягу, а присяга выбирает тебя! Прапорщик, запишите эти простые, но в то же время великие слова.

 — Мам, я не хочу идти в солдаты… Я боюсь.
 — Ну, надо звать дядю Витю из Ерденева. Он зоотехник, он знает, как в армию не ходить.

Жизнь без армии — это всё равно, что любовь в резинке: движение есть, прогресса нет.

 — Толя, что же ты всю нашу работу пожёг?
 — Я не нарочно. Эксперимент это был. На предмет рационализаторского предложения.
 — А нельзя было хотя бы бухгалтерию со столовой оставить?
 — А чё это?
 — Сегодня получка должна была быть.
 — Я не подумал.
 — Не подумал! Теперь думай, как с первым поездом в войска укатить — а то засадють в клетку, как жирафу.

В человеке всё должно быть прекрасно: погоны, кокарда, исподнее. Иначе это не человек, а млекопитающее.

Зинаида — к маме, с чемоданами! А вы, молодой человек, наденьте брюки — и ко мне с зачёткой. Потом в армию. Годы у вас подходящие.

Есть разные люди: одни Родину от врага защищают, другие жен своих педагогов за сиськи по институтам таскают. И те, и другие могут быть солдатами, только первые уже солдаты, а вторые — ещё нет.

Понимаешь, Ч:)рашка-У-Которого-Нет-Друзей, я галоперидолу скушал, а меня в армию тянет всё больше и больше. Что же мне делать, Ч:)рашка-У-Которого-Нет-Друзей?

Природа не храм, и уж тем более не мастерская. Природа — тир, и огонь в нём надо вести на поражение.

 — У нас убеждения.
 — Какие такие убеждения?
 — Мы веруем в Господа нашего, Говинду, а он нам в людей стрелять не велит.
 — Всё, вы нам подходите. И говинда ваша ничего. Жидковата, но ничего. И стричь вас опять же не надо. И люди вы, видно, выносливые: 4 часа «Харе Кришну»орать — это не каждый сдюжит… Пойдёте в химвойска.

 — Что, гражданин, не спится?
 — Не искушай, орёл, без нужды. Мы хотим с Ч:)рашкой-Который-Ищет-Друзей служить в артиллерии!
 — Нет препятствий патриотам!

Нет, военный — это не профессия. Это половая ориентация…

Да, жизнь — это колода карт. Мне было душно от мира. Мир ко мне симпатий тоже не испытывал. Надо было сделать выбор. В монастырях не давали курить, в тюрьмах — пить, оставалась армия. Армия — прекрасная страна свободы… и от мира, и от себя.

 — Надо ему указательный палец отнимать. Без указательного пальца в солдаты не берут, потому как стрелять нечем. Предлагаю циркулярку. Но если на дому, то и кусачками можно.
 — Как же я без указательного пальца, дядь Вить, жениться-то буду?
 — Чё ты с женой указательным пальцем делать будешь?
 — Ну, я точно не знаю, я человек ещё молодой…

Сынок, будь мужчиной, как твой пропавший без вести отец.

 — Что, солдат, ссышься?!
 — Так точно, ссусь!
 — Ну это, солдат, не беда! Такая сегодня экологическая обстановка. Все ссутся… Я ссусь… И даже главком пысается, бывает, — но по ситуации! Что ж нам из-за этого, последний долг Родине не отдавать? Твой позорный недуг мы в подвиг определим: пошлём в десантники. Там ты ещё и сраться начнёшь.

Чао, Буратины! Можете даже писать мне письма «до востребования». Меня зовут С:)стьян Перейра, торговец чёрным деревом! Шутка.

В отличие от всех остальных в армию я пошёл по духовным соображениям.

 — Мужики, а где тут берут в «морские котики», в стройбат у меня нет никакого настроения. С детства не выношу бесплатного физического труда.
 — А ты чё, «косить» не будешь?
 — Смешные вы люди! Зачем же я тогда сюда приехал?! «Косить» дома надо… Хотя, это на любителя… Я вам советую: бутылку разбейте, и стекла нажритесь. Верное дело. А я лично еду в армию на халяву здоровья и знаний набираться.
 — Э-ка тебя тыркнуло! Ну на, выпей, может отпустит.

Дежурный придёт, там разберёмся.

Шмалите, друзья. Скоко хотите. У Ч:)рашки-Который-Ищет-Друзей парники.

Нет, Марина, к Баринову на день рождения не ходи. И к Толяну не ходи. А к тёте Вере ходи.

У меня сеструха рожает от завцеха.

 — Внучки, пуля — дура, штык — молодец!
 — Не рви, дед, глотку, угости лучше.
 — А как же! Только здесь бабка не достанет, не унизит гвардейца.

Молчать! У меня ваш маршал под Кёнигсбергом сортиры чистил, пока я тараном эсминец брал за чекушку! 8 машин положил, а на мне — ни царапины.

Даёшь Беломорканал! За родину! За победу! Хл:)й, унучки, ханку!

Лютый дед! Таким дедам надо памятники чугунные на вокзалах ставить, а не руки ремнями вязать и никак уж не в вытрезвитель сдавать.

За деда, чудо-богатыря.

Взятку предлагал… Но не дал.

 — Какой хитрый человек!
 — Чё спрашивал-то?
 — Я не понял…

 — А-ааа, плохие у вас дела, товарищ призывник.
 — А у кого они сейчас хорошие?
 — У вас дела не просто плохие, а ещё хуже.
 — Чем раньше?
 — Гораздо.
 — Кошмар!
 — Кошмар.
 — Что будем делать, товарищ контрразведчик?

 — Будем помогать соответствующим органам выявлять неблагонадёжных элементов в армии.
 — Я как раз одного такого знаю.
 — Побожись!

 — Чтоб мне пусто было! … 

У дежурного офицера газы.
 — Поподробнее: какие газы, маркировка, производные?
 — Газы сугубо удушливые. Производные: копчёная колбаса, сыр «Волна», лимонад «Колокольчик». Срок годности истёк! Как из туалета выйдет — полчаса зайти невозможно: глаза режет!

 — Да, о чём разговор?! Пошлите меня куда-нибудь в горячую точку. Снайпером. Я очень усидчивый.
 — Что-то такое мы вам и прописали. А заодно и вашему другу.

У меня после этих слов упало…

Максуд, как я восхищаюсь твоим умом и мужеством! К тебе доллары так и липнут.

…В который моментально включились все оставшиеся у меня на руках средства сирот Алиевых.

 — Ты не гони на мой желудок. Я в детстве подшипник переварил.
 — Он еще и идиот…

 — Нам так и не удалось выяснить, как тормоза зовут!
 — Напишите в приписном: «Федя». У него морда толстая, ему пойдёт.

Тебя как, Федя, зовут?
 — Зовут меня Анатолий Васильевич Пестемеев. Я слесарь-инструментальщик четвертого разряда.
 — А чё ты им-то имя не назвал?
 — А чё баловать!? Сами документы потеряли. Пусть ищут.

Товарищи призывники! Надо понимать всю глубину наших глубин.

— Военный, а нам оружие дадут?
 — Триста тридцать пять…

Знаю я там по дороге одно место с офигенными циркулями!..

 — Что будем кушать, мальчики?
 — Я — много. Оливье и майонеза побольше. У нас в столовке хороший оливье давали много. Однажды я даже в обморок упал, накушался. Меня мастер домой нёс.

— Мадемуазель, Вы прекрасны!
— Как Эдита Пьеха?
— Определенно! Можно я вас мягко потрогаю за талию?
— Но талия гораздо выше.
— Разве это сможет стать препятствием для наших чувств?
— Это не может, но вот тот мужчина в галстуке за третьим столиком — может.
— Почему?
— Потому что это мой муж, Григорий Саввич Топоров — серебряный призёр чемпионата Европы по метанию молота. А вас как зовут?
— Зовите меня просто: Элвис Пресли, поэт-песенник.
 

Я, конечно, не против, если вы этого гидроцефала спеленаете…

— Армии солдаты нужны. В армии без солдат абсурд и коррупция. Щас урегулируем.

С присущей всем армейцам смекалкой майор налил два стакана водки. Один он заставил выпить прапора, а другой стакан офицер употребил сам. Прапор выпил… и опал, как озимые.

 — Мальчики, не желаете продажной любви?
 — Я тебе сейчас лицо обглодаю.

 — Хочу пи-пи…
 — Ёлки-палки, военный! Тебя в спешке делали. Вся твоя жизнь — реклама безопасного секса.

 — Командиры в кустах не слабятся!
 — Давайте его на вокзал отведём. Чё ему страдать? Пусть поссыкает…
Он вошёл в кабинку и заперся там навсегда.
 — Выходи, а?.. Может, ему плохо?
 — Хорошо ему!

 — Будешь ты, Федя, Бомбой…
 — Почему Бомбой?
 — Потому что вспыльчивый… Ты, Владик, будешь Штык — потому что стройный… А я буду Пуля — потому что в цель!

— Если в «горячую точку» пошлют — наградят звездой, квартира без очереди, и, конечно, везде без очереди.
— А если ногу оторвёт — то в собесе деревянную дадут, попугая-матершинника и чёрную метку.
 

— Жениться кого-то везут. С цыганами и корд:)етом.
— Обожаю корд:)ет…
— А про этого «кого-то» в газете «Гудок» писали. Что он наркотиками торгует через ларьки «Союзпечати».
— Красиво жить не запретишь…
 

-Наш священный долг — защищать Родину и соблюдать правила личной гигиены! Иначе всё у нас пойдёт через жопу. Поэтому для более эффективного следования в часть мы должны сесть в автобус… и проследовать в часть.

-Пьяница-мать — горе в семье.

 — А вы помните, что вчера товарища генерала за погон укусили?
 — Не согласен. Что погулять мог — да. Цыгане, тем более. Мы должны иметь некоторый гражданский отдых. Но чтобы генерала, да еще за такое место — нет! Отставить! У нас субординация и выслуга лет! За мной!

-Это не овощная база, товарищ призывник. Это то место, где вы интересно и чрезвычайно увлекательно проведете ближайшие два года.

-Без свадьбы только мухи женятся.

 — Это вам не это!
 — Понятно!

 — Тому, кто это придумал, надо в голову гвоздь забить!
 — Я его презираю…

 — Пришивайте подворотничок к воротничку.
 — А мы не умеем.
 — Никто не умеет… Дело не в умении, не в желании, и вообще ни в чём. Дело в самом пришивании подворотничка.

-Армия — не просто доброе слово, а очень быстрое дело. Так мы выигрывали все войны. Пока противник рисует карты наступления, мы меняем ландшафты, причём вручную. Когда приходит время атаки, противник теряется на незнакомой местности и приходит в полную небоеготовность. В этом смысл, в этом наша стратегия.

 — Ещё немного, и я сойду с ума!
 — Я уже сошёл, у меня глаз дёргается!
 — А я себе палец пришил!

-После бани прапор в качестве первичного ознакомления с местом несения службы показал нам установку запуска меж­конти­нен­таль­ной ракеты.
— Это, бойцы, секретный объект.
И Бомба тут же наступил в собачью какашку.

 — Отсюда, ребятки, наша Родина диктует свою непреклонную волю остальному мировому сообществу.
 — Может, бахнем?
 — Обязательно бахнем! И не раз! Весь мир в труху!… Но потом.

 — Как там, на гражданке? Бабы есть?
 — Практически нет, сами удивляемся.

 — Скажите, военный, а где у вас здесь буфет?

 — Вопросов нет. Дайте меню.
 — Я сам меню. Булка с маком, баба с ромом, эклеры, сигареты «Прима», вода «Колокольчик».
 — А кофе?
 — Кофе только офицерам. От кофе нервы. Приказ генерала.

-Порву, как тузик грелку.

-Прикольно… Могло быть и хуже.

 — Ну чё, ду́хи поганые?! Будем служить, как положено, или будем глазки строить?
 — Будем!

-Дух рано или поздно становится дембелем, а перед дембелем лежат все мечты! Потому что любят его очень — и здесь, и там. В пожарные берут, и в милицию. Там курорты от профсоюза, бесплатный проезд на автобусе. Девки с дойками так и плачут по дембелю… Потому что дембеля больше в армию не берут.

 — Джигит, иди сюда!
 — Чего?
 — Ты маму любишь?
 — Маму люблю. И тетю Таню люблю. И Олю Крымову люблю, она у нас на заводе в ОТК работает.
 — А деньги любишь?
 — Очень.

 — Тётя, а «Наука и жизнь» есть?
 — Наука есть, а жизни нет. У меня мужик прошлой зимой застудился на рыбалке. Теперь так — не супруг, а сувенир. Только усы стоят. Если бы не вы, солдатики, хоть плачь. Пойдем, щекастик, ко мне в подсобное помещение, я тебе барбарысок насыплю.
 — Нет, вы уж лучше дайте «Технику — молодёжи».

 — Гера, ты здесь?
 — Я здесь, я там, я всегда…
 — Кто ж так с каптёром разговаривает? Смотри, как надо: чужое, халява, взять, взять!

 — Что будем пить, девочки?

-Для хороших людей армия — родная мать, а для плохих — тёща.

-Тут Улугбек сделал трагический промах: вытащил деньги наружу, от чего потерял сознание и передние зубы.

 — Слышь, а у тя много долгов на гражданке?
 — Где-то на пароход…
 — И чё, типа, они все сюда приедут?
 — К гадалке не ходи.
 — Ты, дух, правильный военный…
 — Мы с тобой в портянках от Версаче домой уедем…

-Тут в лазарет заходила медсестра. Я её потрогал и лишился покоя. Такая сладенькая: ушки красненькие, носик в угрях, жопа толстая и шершавая, как ананас…Валькирия!

 — А кормят здесь как?
 — Сухари и вода.
 — Вот те на! Товарищ демебль, а когда нам кушать дадут?
 — Никогда, товарищ дух — это армия…

-Есть ещё волшебная русская традиция оставлять на могилах усопших разного рода свежие продукты и напитки.

— Мне всегда задают три вопроса: почему я в армии, сколько мне лет и отчего у меня волосы на груди окрасились. Начну с последнего: волосы у меня на груди окрасились, потому что я пролил на них ракетный окислитель. Лет мне двадцать девять, скоро юбилей. А в армии я потому, что меня жена с тёщей хотели в сумасшедший дом отдать — за убеждения.

-… Видишь суслика?
 — Нет.
 — И я не вижу. А он есть!

 — Здесь такие замечательные склепы. Прошлый век, чугунное литье.
 — Обожаю склепы. Обожаю чугунное литье.

Какой Вы ненасытный, гардемарин.

Надышаться можно только ветром…

-Я — чёрный дембель, твою мать!

-Такая вот армейская драма — Шекспир и племянники. Тут хоть вывернись, а всё идет по накатанному сюжету: и жизнь, и слёзы, и любовь. Не ко сну сказано.

-В воздухе носился страшный дух праздника.

-Мать моя женщина! Кого же батя тиранить будет?

— Беркут! К тебе можно в бане спиной поворачиваться! Повторим?
 — Говно вопрос!

 — Авиационный, без осадка…
 — Ракетный. Лучшее — детям!
 — Американским!

 — Как с йети быть?
 — Йети? Надо чаще мыть.
 — Да нет, я про снежного человека.
 — А-а! А это надо с контр-адмиралом посоветоваться, он Атлантиду видел.

 — Талалаев! Ты здесь прекращай всякие испытания… Свинёнок твой мутантом оказался. Глаз мне подбил и кортик отобрал!
 — Учтём!

-Солдаты! Вы знаете, что я вам могу сказать, и я знаю, что вы мне можете ответить. Короче, служите!

-Генерал раздал всем автоматы. А кому не хватило — сапёрные лопатки.

-Что наша жизнь? Игра! А самая азартная игра начинается тогда, когда на кону, как минимум, твоё здоровье, но ещё прикольней — если жизнь. Можно давать в прикуп.

-Вот взять меня — кем я был? А кем я стал? Мягко говоря, всем! А почему? Да потому что я — русский солдат! А русский солдат никогда не сдаётся. Один хрен ему терять нечего. Это и есть наша главная военная тайна.