Как и любая языковая система, мода не столько диктует какие-то тренды, как
принято считать, сколько позволяет использовать себя для самовыражения. С
другой стороны, использование этой языковой системы в больших количествах
задействует более древнее правое полушарие мозга – считается, что оно
отвечает за творчество – против левого, отвечающего за логику, что часто
приводит к «неартикулируемым предложениям» на подиуме. «Трудно описать
словами» – иногда не преувеличение модных блогеров, а реальная
действительность. И если продолжать эту околонаучную спекуляцию, то вполне
справедливо будет заметить: мода, как и любое творчество, претендующее на
коммуникацию, по большому счёту только и делает, что проговаривается о разных
перверсиях, подавленных автором.
Правда, при этом, насколько бы эти личные перверсии и травмы не были
шокирующими, и насколько бы «художник» не раскрывал свою частную жизнь широкой
общественности для понимания своего творческого метода, то условие, что мода,
прежде всего – индустрия по зарабатыванию денег, накладывает определённый
отпечаток на восприятие работы художника. Насколько это действительно личные
переживания, если вы готовы выставить их на продажу? – как бы спрашивает
у художника общественность. Легитимизация демонов, терзающих рассудок, как и
всегда в человеческой истории, происходит через смерть. Видите, я
мёртв, – как бы говорит Александр Маккуин, – значит, я не врал. Это
было действительно страшно.
Вот мы и произнесли это имя. А смерть, в свою очередь, только увеличивает
ценность произведённого.
Когда становится понятно, что не врал, когда становится понятно, что
«действительно страшно», все хотят заиметь такую же фобию, манию и интересную
перверсию в гардероб. Понятно, что художники бывают разные. Бывают рассудочные
концептуалисты вроде Миучии Прады. Бывают сибаритствующие эротоманы, как
Кавалли или Валентино. Бывают травестирующие, превращающие всё вокруг в
карнавал, как Гальяно, или буржуазные конформисты, как Армани. А бывают и те,
кто подобным образом заговаривает внутренних демонов. Тем более что индустрия
тем и удобна: ты вроде бы заигрываешь с актуальными в этом сезоне
потусторонними образами, а в это же время решаешь свои вопросы со страхом
смерти и иррациональным ужасом перед темнотой, пауками или клоунами, как Гарет
Пью.
Людей, которые решали свои психологические проблемы, выставив их на всеобщее
обозрение и построив на этом успешный бизнес, немного, но они есть.
Во всём этом интересно другое. Будь «мода» (мы не случайно взяли слово в
кавычки, ведь здесь нужно понимать, что у нас просто нет более адекватного
термина для описания того, о чём мы говорим), как сто лет назад, привилегией
богатых и знаменитых, любое высказывание о потустороннем воспринималось бы с
осторожностью. Все любили Артура Конан Дойля, когда он описывал приключения
Шерлока Холмса и доктора Ватсона, но когда он увлёкся общением с астралом, это
вызвало немало скептицизма среди прагматичной английской публики.
Но современная мода – привилегия не только богатых. Современная
мода – часть поп-культуры. Часть массового сознания. А как писал Вальтер
Беньямин, каждая новая копия уменьшает ценность оригинала. Поэтому, выпустив
один раз демона на свободу, нарисовав на футболке череп или, что
сложнее – безумным кроем разрушив один из основных предметов гардероба,
художник должен понимать, что массовая индустрия не интересуется его личными
переживаниями и тем, что он вкладывал в этот жест.
Массовая индустрия интересуется, как быстро и по возможности дешево это
повторить, тем самым сводя личную греческую трагедию к набору пластиковых
сувениров.
Осознание того, что твои мысли и чувства годятся только для повторения в
розовом пластике, иногда гораздо трагичнее, чем сама детская травма, ставшая
причиной невроза, ставшего уже причиной трагического жеста. Но и публика,
глядя на эти пластиковые черепа, сваленные в коробку, тоже перестаёт
чувствовать глубоко. Перестаёт осознавать трагедию.
И вот мы в мире, в котором даже страх смерти выполнен в доступных материалах и
раскрашен руками вьетнамских детей. В случае с косметикой, которую рекламирует
условная Шерон Стоун, ты не работаешь над собой, а покупаешь себе немного
Шэрон Стоун в баночке. Так и с модой на тёмный романтизм: ты не столько
переживаешь или, напротив, изгоняешь, страдая по-настоящему, сколько покупаешь
себе немного прирученного зла. Очаровательного в своей беспомощности,
беззубого зла. Безопасной, ненастоящей смерти.
Зачем художнику демоны
20:30, 21 февраля 2014
Автор: malenkytroll
Комменты 13
была на выставке Александра в нью-йорке, это было нечто...шедевральные платья! он был гениальным художником
Похоже на любимого мной Аболенкина, большая редкость подобные посты на "сплетнике".
пока читала было четкое ощущение что автор статьи писал своим размышления в темном фененебельном баре после пятого стакана виски и вместо кутюрной аналитики его повело в сторону разговоров поиска смысла жизни и мистических откровений
Странная статья, читала ее на bookmagazinerussia, по-моему автор смешивает couture и prêt-à-porter.
как бы там не было его творения впечатляют. для меня он вообще БОГ индустрии моды