В 1979 году, когда родилась Наталья Семанова, все советские девочки играли в принцесс. Для этого на дне маминых комодов, коробок и че­моданов хранились платья с разноцветными кап­роновыми лентами, короны из фольги и марлевые шлейфы со звездами из чайной бумаги Но по­степенно привлекательность таких развлечений померкла. Платья с лентами стали казаться смеш­ными, короны — некрасивыми, а шлейфы из мар­ли — жалкими. Дело было не только в том, что де­вочки выросли. Сначала незаметно, а затем все отчетливее и отчетливее менялось время. Никто больше не мечтал о сказочных принцах: все стре­мились найти настоящих. Да и сами детские игры теперь выглядели несколько иначе. В конце 1980-х девочки нового поколения уже изображали мане­кенщиц, фотомоделей и суперзвезд.

Долгое время Наталья Семанова мало что знала о работе манекенщицы. Шикарные наряды, ослепительные шоу — совсем другая жизнь. Ино­гда кажется, что стать такой же, как они, нереаль­но — такой можно только родиться. Но у Наташи была очень предприимчивая и целеустремленная подруга, сыгравшая значительную роль в этой ис­тории. Она не просто мечтала о нарядах и подиу­ме, но искала способ осуществить свои желания. Именно она в один прекрасный день услышала о том, что модный дом Вячеслава Зайцева прово­дит набор манекенщиц, и уговорила Наташу пой­ти на кастинг. Шел 1992 год.

В начале 1990-х открылось «Агентство Славы Зайцева». Оно существовало при его модном до­ме и приглашало всех желающих девушек попро­бовать себя в качестве моделей. Имя Вячеслава Михайловича и общий ажиотаж начала 1990-х привели к тому, что на кастинг выстроились тра­диционно длинные по тем временам очереди. Но несмотря на это, двух тринадцатилетних школьниц заметили. Девочек взяли в новое мо­дельное агентство, правда, Наташу — с услови­ем: ей необходимо было немного похудеть. Уже тогда многие отметили главные черты ха­рактера Натальи Семановой: удивительную вну­треннюю чистоту и железную волю. В интервью радио «Свобода» Вячеслав Зайцев говорил: — В ней было удивительное совершенство, она была как из боттичеллиевской темы.

Об ее умении вести себя на съемочных пло­щадках до сих пор ходят легенды: ни капризов, ни высокомерия, ни, тем более, истерик. Только добродушие, очень мягкое и спокойное отноше­ние к окружающим и фантастическая работо­способность. Волевые качества Наташи проявились в пер­вые же месяцы ее модельной карьеры. Сначала необходимо было скорректировать вес, затем стремительно выучить иностранные языки. По словам бывшего директора агентства «Red Stars» Виталия Лейбы, именно воля в сочетании с внеш­ними данными привела ее к вершине успеха. На­чиная с этого момента за Натальей Семановой утвердилась слава железной леди российского модельного бизнеса. Уровень, на который Ната­ша поднялась в следующие пару лет, казался аб­солютно недосягаемым даже на фоне успехов русских манекенщиц в начале 1990-х годов.

Восхождение Натальи Семановой произошло стремительно и тоже благодаря модельному кон­курсу «The Look of the Year». Наташу пригласили принять в нем участие в 1994 году. Первая ее по­беда состоялась в Москве, когда она получила право принять участие в финале конкурса.

Международный этап в том году проводили в Испании, на Ибице. Вот здесь и случилось са­мое удивительное: четырнадцатилетняя школь­ница Наташа Семанова выиграла «The Look of the Year». Она оказалась первой из нескольких десятков финалисток и лучшей из нескольких ты­сяч претенденток, проходивших через отбороч­ные туры. В действительности это просто не уклады­валось в голове — вот так просто приехала на самый серьезный профессиональный конкурс и стала лучшей. Наталья Семанова оказалась первой девушкой из России, выигравшей «The Look of the Year». Это была даже не победа на конкурсе красоты: профессиональное модельное состязание было мероприятием более высокого уровня.

Правда, сначала Наташа даже не поняла, что победила. Дело в том, что на таких конкурсах призеров называют «с конца». Сначала третье место, затем второе и так далее. Поэтому, услы­шав свою фамилию четвертой, Наташа подума­ла, что заняла четвертое место, а не выиграла гран-при. И только когда выяснилось, что все ка­меры снимают ее, стало понятно: она — первая. С этого года в мире уверенно заговорили о первой волне русских манекенщиц. Модели из России стремительно входили в моду. Случилось невозможное: мы создали для мировой моды об­раз новых звезд.

Существовала только одна проблема: в тот момент, когда Наташа Семанова выиграла в кон­курсе, ей было всего 14 лет. Это значило, что по закону ей позволялось принимать участие в мо­дельном состязании, но работать она не могла. Особенно строго эти правила соблюдались в Ев­ропе. Ее запланированное участие в показе Джанфранко Ферре (Gianfranco Ferre) стало не­возможным. Но в жизни Наташи часто случалось, что не­удачное стечение обстоятельств шло ей только на пользу и в конечном итоге оборачивалось большими преимуществами. Ферре решил сде­лать «маленькой русской» небольшой подарок: посадил ее на показе в первый ряд и дал воз­можность посмотреть шоу.

Традиционно на модных показах в первом ря­ду сидят самые знаменитые и самые влиятель­ные персонажи мира моды. Это места для звезд, редакторов модных журналов и героев, которых все гарантированно узнают в лицо. Наташин гран-при в «The Look of the Year» дал ей необхо­димый статус и право в этом первом ряду ока­заться. Место рядом с Наташей занимала вели­кая Софи Лорен (Sofia Loren). Такое соседство возымело даже больший эффект, чем Наташина победа в конкурсе. Пресса была заинтригована, и о Наташе Семановой заговорили.

Иногда полагают, что именно Семанова дала старт моде на совсем юных, 14-летних моделей. Но это не совсем так. В таком возрасте начинали практически все знаменитые манекенщицы от Кристи Тарлингтон и Наоми Кэмпбелл до Стефа­ни Сеймур (Stephanie Seymour) и Лоннеке Энжел (Lonneke Engel). А первой моделью 1990-х, похожей на подростка, была все-таки Кейт Мосс, фо­тографии которой появились на обложке журна­ла «The Face» за четыре года до триумфа Ната­льи Семановой. Но именно Наталья убедила всех, что 14-летняя модель может быть очень цельной личностью, и демонстрировала умение работать, зачастую недоступное взрослым манекенщицам. И еще: Наташа заставила всех поверить, что со­всем молодые девушки тоже могут создавать в кадре психологически сложных героинь.

Наталья Семанова обладала очень своеобраз­ной внешностью. Ее образ как будто мимикриро­вал в зависимости от макияжа, причесок и одеж­ды, которая выбиралась для съемок. Таким каче­ством обладают многие модели, а тяжелый make-up способен изменить человека до неузна­ваемости, но в случае с Натальей эта способ­ность проявлялась особенно ощутимо. С корот­кой стрижкой и с длинными волосами, с бесцвет­ным блеском на губах и с алой помадой она выглядела совершенно по-разному. Наташа мог­ла быть и хрупкой боттичеллиевской девушкой, и очень решительной героиней с агрессивной внешностью. Два разных начала ее характера да­вали о себе знать.

Кроме того, работавшие с ней фотографы и дизайнеры отмечали ее особое умение двигать­ся. Эта характерная пластика делала ее узнава­емой и перед камерой, когда требовалось пой­мать нужный жест или поворот головы. На поди­уме она запомнилась очень динамичной, будто подпрыгивающей походкой. Она шла так, словно быстро перешагивала через препятствия. Эту по­ходку редакторы и операторы узнавали издале­ка. До сих пор про девушек с резким шагом гово­рят, что они ходят как Семанова. Наташа оказа­лась не просто хорошей моделью, она создала собственную пластику движения, а это удается действительно очень немногим.

Ее образ всегда считался особенным. Даже с коротко остриженными волосами и контраст­ным гримом она выглядела изысканно и благо­родно — во многом за счет умения грациозно двигаться. Все эти качества, собранные вместе, делали Наталью Семанову явлением абсолютно уникальным. Поэтому, как только юридические формальности, связанные с получением паспор­та, были решены, Наташа стала активно работать и на студийных съемках, и на подиуме. В первый год Наташу очень часто приглашали на съемки, где она должна была выглядеть как ученица колледжа — в трогательных клетчатых рубашках, юбках в складку и удобных мокасинах. Она была совсем юной барышней, и желание сти­листов подчеркнуть ее «детскость» было объяс­нимо. Но по-настоящему интересно и сложно она получалась на тех снимках, где не было этой од­нозначной привязанности к возрасту. Именно та­кие фотографии и сделали ее настоящей звез­дой, поскольку смогли представить Наталью геро­иней в высшей степени не банальной.

Одним из первых, заметивших это свойство ее внешности и характера, был фотограф Хельмут Ньютон (Helmut Newton). В истории модной фотографии XX века сложно представить себе человека более влиятельного и знаменитого. Он оказал тотальное воздействие на художествен­ный процесс второй половины XX столетия. Вся художественная фотография последних десяти­летий связана с его именем, поскольку является или продолжением его приемов, или отрицанием их. Он возвел эротизм в ранг добродетели, он мог позволить себе очень смелые кадры в тот момент, когда модная фотография еще была строга и невинна. Иногда кажется, что Хельмут Ньютон и есть фотография XX века.

Фотографии Хельмута Ньютона

Ньютон снимал Наталью Семанову для компа­нии «Blumarine». Эта итальянская марка была ос­нована Анной Молинари (Anna Molinari) и ее му­жем в 1977 году. Идеей бренда было создание ультраженственной одежды: облегающие платья, узкие топы, просвечивающие блузки. Со време­нем это стало базовой концепцией «Blumarine». Анна Молинари всегда считала, что любая жен­щина объединяет в себе два начала: невинность и опыт. Фотографии Хельмута Ньютона должны были эту идею продемонстрировать.

Первую рекламную компанию для «Blumarine» Ньютон снял в 1992 году, когда маленькая Ната­ша еще ходила в школу и не думала о карьере манекенщицы. До нее лицом «Blumarine» в раз­ные годы были Надя Ауэрманн и Кэрри Отис (Karre Otis). В момент работы с Наташей Семановой Ньютону было почти 80. Через несколько лет, в 2004-м, он насмерть разбился на машине, выез­жая с парковки отеля на бульваре Сансет в Гол­ливуде.

Еще одной легендарной рекламной кампанией Наташи стала работа для «Opium» («Yves Saint Laurent»). Легендарный парфюм «Opium» был со­здан в 1977 году. Его придумали Жан Амик (Jean Amic) и Жан-Луи Сьезак (Jean-Louis Sieuzac), ко­торому впоследствии предстоит сделать не менее известные «Fahrenheit» (1988, «Christian Dior») и «Dune» (1991, «Christian Dior»). Флакон проекти­ровал Пьер Динан (Pierre Dinand), придавший форму почти 500 ароматам, среди которых «Rive Gauche» (1971, «Yves Saint Laurent»), «Eternity» (1988, «Calvin Klein»), «Obsession» (1985, «Calvin Klein») и «Armani» (1982, «Giorgio Armani»). «Opi­um» практически сразу стал хитом. Для работы над рекламными кампаниями это­го парфюма приглашались самые востребован­ные манекенщицы и самые популярные фотогра­фы. В самом начале 1980-х лицом «Opium» была Джерри Холл (Jerry Hall). Рекламные постеры с ее участием снимал Хельмут Ньютон. Линда Евангелиста была героиней рекламной кампании этих духов дважды — в конце 1980-х и в конце 1990-х. Дважды — в 1993-м и в 2003-м — такое предложение получала и Кейт Мосс.

Наталья Семанова стала лицом «Opium» в 1999 году. Фотографом, приглашенным для этой съемки, был Филип Диксон (Philip Dixon), извест­ный в сфере не столько художественной, сколько рекламной фотографии. Он снимал плакаты для рома «Baccardi», виски «Johnny Walker» и сига­рет «Chesterfield». Диксон регулярно публиковал­ся в журнале «Playboy» и делал очень красивые эротические фотографии. Многие его снимки имели меланхолический подтекст, а некоторые выглядели иллюстрацией к готическому роману. В таком же духе была сделана и рекламная съемка для «Opium». Наталья выглядела на фо­тографиях бледной царевной в парчовом платье, замершей возле алого флакона. Помимо фотографий в рамках кампании был снят видеоролик. Его делал знаменитый режис­сер Дэвид Линч (David Lynch) — автор «Синего бархата», «Твин-Пикса» и «Малхолланд-драйв». Для Линча Наталья Семанова стала одинокой ге­роиней, запертой в пустынном лофте наедине со своими воспоминаниями. Когда ролик вышел в эфир, стало понятно, что из перспективной ма­некенщицы Наталья превратилась в настоящую супермодель. Однако именно в этот момент во­круг нее разразился скандал, о возможности ко­торого она даже не предполагала.

Совершенно неожиданно у нее начались про­блемы с визой. По французским законам, полу­чив рабочую визу, Наталья должна была прорабо­тать на территории государства шесть месяцев. А проработала только четыре. Этого оказалось достаточно, чтобы ей отказали в визе и тем са­мым сорвали ее участие в показах летних коллек­ций 2001 года. Ситуация была тем более странной, что еже­годно подобные неувязки встречаются в контрак­тах практически всех моделей. Но почему-то именно в случае с Натальей Семановой это ста­ло основанием для отказа в продлении пропуска в страну. Наташа стала «лицом с неурегулиро­ванной визовой ситуацией». Пока история с ви­зой решалась, Наталья продолжала работать за пределами Франции. Одним из таких крупных проектов стали съемки в рекламной кампании «Giorgio Armani».

Фотографии этой рекламной кампании были заказаны знаменитому фотографу Питеру Линдбергу, который делал снимки для «Armani» дале­ко не в первый раз. К тому моменту, когда Ната­лья Семанова пришла к нему на съемки, Линдберг был признанным гением не только модной, но и всей художественной фотографии в целом. Он получал международные призы как лучший фотограф, курировал выставки и был одним из самых почитаемых мастеров черно-белого изоб­ражения.

Незадолго до того, как Наташа получила при­глашение на съемки, Линдберг выпустил два знаменитых фотоальбома — «Десять женщин» (1996) и «Питер Линдберг: Образы женщин» (1997), куда вошли портреты таких звезд, как Та­тьяна Патиц (Tatiana Patitz), Амбер Валетта (Am­ber Valletta), Хелена Кристенсен, Наоми Кэмпбелл, Синди Кроуфорд и Кейт Мосс. Линдберг был тем фотографом, перед которым преклоня­лись и модели, и редакторы модных журналов, и дизайнеры.

Этот контракт с «Giorgio Armani» окончатель­но утвердил Наталью Семанову в статусе звез­ды. К 2001 году название этой марки уже давно было безоговорочным символом моды. Все его самые известные коллекции были уже сделаны, но самое главное — к 2001 году инспирирован­ные им изменения в женской одежде были давно свершившимся фактом и являлись эталоном, с которым сверяли свои коллекции многие ди­зайнеры.

Считается, что основной заслугой Джорджо Армани является создание женского брючного костюма еще в 1970-е годы. В действительности смысл его коллекций глубже. Армани был одним из тех, кому удалось реализовать в моде идею близости мужского и женского. Ему удалось не­возможное: он создал новый мир женственности, опираясь на элементы мужского костюма. В этом смысле Наташа Семанова, которая умела быть одновременно сильной и хрупкой, женственной и резкой, была его идеальной геро­иней. Сам Армани о своих коллекциях говорил: «Я старался найти новую элегантность. А это не­легко, поскольку люди просто хотят, чтобы их шокировали». Наташа смогла эту новую элегант­ность воплотить.

В той рекламной кампании стали очевид­ны все ее преимущества как модели: пластичная, с аристократичным благородством и очень необычная. Сюжетом рекламной кампании были киносъемки: Наташа изображала звезду, которая появлялась и перед камерой, и за сценой. Съем­ки проходили в Лос-Анджелесе. На некоторых снимках она — холодная и недосягаемая звезда. На других — уставшая от бесконечных съемок де­вушка, которая пьет кофе из белых пластиковых стаканчиков, говорит по телефону или терпеливо ожидает очередного дубля. Наташа, как всегда, умела быть разной.

В том же 2001 году Наташа вышла замуж. Ге­роем ее романа стал один из букеров агентства «Elite», в котором она работала. Говорят, он кра­сив, молод и пока не очень богат. Наталья, на­против, остается одной из самых высокооплачи­ваемых российских моделей. Подвенечное пла­тье для Натальи Семановой шил сам Жан-Поль Готье. Наверное, так все и должно быть у девочек, которые умеют играть в принцесс по-настоящему. Natalia Semanova, фотограф Arthur Elgort, 1999

Автор: Екатерина Васильева Книга: «Русские модели»