Выражение «одета как москвичка» подразумевает некоторый образ. Что этот образ определило? Почему люди в Москве одеты так, как они одеты? Алена: Ну это очень просто, банально даже. Люди, которые так долго были лишены возможности выбирать — косметику, мебель, одежду, — начинают себе и другим доказывать, что они могут себе это позволить. Понятно, что в первое время после того, как это становится доступным, люди перенасыщаются. Не просто же так в общемировом фэшн-сообществе принято считать, что такие марки, как Versace, D&G и Roberto Cavalli, — это марки, которые особенно любят не только в России, но вообще во всех странах третьего мира. То есть в странах, где зарождается категория людей, которые начинают зарабатывать, людей, которые наконец-то могут себе что-то позволить и хотели бы это продемонстрировать. Им очень важно покупать вещи, которые издалека кричат об их состоятельности. Такие статусные вещи — с логотипом, с отделкой золотом и мехом, сложно орнаментированные, сложно сконструированные и так далее. То есть вещи, по которым издалека понятно, что человек одет на 20 тысяч долларов. Шанель у нас почему так популярна — потому что тоже огромный логотип. А Европа давно в этом, люди там гораздо больше уверены в себе, им есть что сказать. Они оценивают друг друга по конкретным поступкам, словам, а не по статусу. Хорошо, а есть какие-то общие черты в одежде среди людей вашего круга, среди тех, кто уже перестал носить вещи лейблом наружу? Алена: Вокруг меня есть два абсолютно разных поля — мужчины и женщины. Потому что мужчины в униформе — в костюме, в галстуке и рубашке — существуют совершенно отдельно от женского мира, и у них там действуют другие законы и правила и совершенно другая мотивация. Женщины не лишены общего воздействия, при том, что меня окружает огромное количество женщин, которые состоялись профессионально, у которых все в порядке в семье, которые находятся рядом с любимыми мужчинами, которые успешны. И все они любят покупать одежду, любят наряжаться, любят каждый сезон тратить много денег и отменно выглядеть, потому что в Москве по-другому невозможно. Невозможно проходить в молочной рубашке, в черных брюках со стрелками и трикотажной кофте почти весь в год. А в Лондоне можно. Там вообще можно оперировать семью вещами в своем гардеробе. А в Москве так нельзя, потому что эти женщины постоянно сталкиваются друг с другом. Среда их все равно заставляет переодеться. Мы на сайте обсуждали близкую тему — вы замечали, что одну и ту же одежду в Москве хочется носить, а в каком-то другом городе она уже не кажется ни стильной, ни уместной? Алена: Да-да-да! Я недавно испытала такое чувство очень остро. У меня был тяжелый рабочий день: такой московский рабочий день, когда я одета по полной программе, соответствующе всем этим встречам. А вечером я вылетела во Флоренцию, и вот я зашла в самолет в чем была. А была я в строгом черном платье с юбкой, которая заканчивалась сантиметров на 12 выше колена и в очень модных туфлях Nicholas Kirkwood на высоченном каблуке. У меня была пересадка в Риме, я подошла к паспортному контролю и почувствовала, что я одета как какая-то проститутка. Что я должна немедленно, просто немедленно открыть свой маленький чемодан, достать балетки или угги и снять эти туфли, потому что это невероятный позор. И наоборот, я помню, как я однажды в Москве забыла поставить в машину туфли и мне пришлось идти на встречу, на такую обычную джинсовую встречу в уггах. Я думала, что я не выживу. А вы понимаете, как это устроено? Почему так происходит? Алена: Этот город, он не предполагает такой одежды, он задавливает. Вот это количество женщин, которые охотятся за мужчинами богатыми, которых здесь очень много, они очень сильно давят своим идеальным видом, идеальной укладкой, маникюром, великолепным гардеробом, который соответствует последнему слову техники, сезону. И мы вынуждены следовать этому. Так просто проще. Даже я, дизайнер, человек, который может себя от этого освободить, человек, который может вообще быть трендсеттером и сказать: «не-е-ет, вот мы будем ходить в уггах теперь», комфортно себя чувствую, не сопротивляясь напору, а просто тихо вливаясь в общий поток. Другими словами, я не готова тратить энергию на это очень мощное сопротивление. А почему вы живете и работаете в Москве? Алена: Еще когда я жила и работала в Петербурге, когда происходило мое становление как дизайнера, я все время ощущала какой-то недостаток энергии. Все было хорошо с вдохновением, с созерцанием, с пребыванием в прекрасной выстроенной среде, не испорченной лишними строительными бюджетами. Одним словом, все было хорошо, но иногда мне казалось, что если моя маленькая контора остановит свою деятельность хотя бы на два дня — Питер вообще вымрет. Потом, к счастью, так получилось, что моя личная жизнь переместилась в Москву и начал переноситься в Москву мой бизнес. Было непросто — сначала я неделю проводила там, выходные здесь, потом три дня там, четыре здесь, пока наконец я не стала летать туда-обратно каждый день. В итоге моя фабрика, производство вот уже 12 лет остается там, в Питере, а все остальное теперь здесь. Хорошо, стало понятно, почему не Питер. А почему Москва? Вам это все нравится? Вы все это любите? Алена: Полюбила. Полюбила отдельные места, отдельных людей, среди которых я здесь нахожусь. Реакцию людей, то, как здесь принято вести бизнес. То есть я в этой огромной Москве смогла найти, сколотить даже, свой маленький мир и научилась его правильно встраивать в эту большую Москву. Москва вообще особенная среда — здесь я сижу за черной шторкой в «мерседесе», я ничего не вижу, не хожу по улицам. Это город, в котором не ходят по улицам. Город, в котором не делают шопинг. Город, в котором ты выскакиваешь из своей машины, заскакиваешь в помещение, погружаешься там в некий мир, а потом перемещаешься дальше в своей защитной оболочке. Так, как будто это радиационное поле какое-то зараженное и ты в нем существуешь в своем скафандре. А когда я приезжаю в Париж (я вообще в последние годы очень много времени там провожу), вот там я открыто дышу, гуляю по улицам, там не существует понятия «транспортное средство», там есть улицы, дома, и все это вместе с небом и всем остальным. Вот там я живу. Почему же вы туда не переезжаете? Страшно социализироваться, все начинать заново? Алена: Нет, все-таки не заново, я там многое и многих знаю, но жить бы я в Париже не хотела. Вроде в Москве ужасный климат, и экология, и весь этот лужковский разврат, но мне здесь хорошо. Потому что главное же это люди. И отношения с ними. А эти отношения у меня здесь. Вы только творческой частью занимаетесь или бизнес вы тоже ведете? Алена: Я включена во все. Придумывать одежду — это крошечная часть процесса. Пять лет я не занималась производством, у меня был перерыв, а сейчас я снова в это во все погрузилась — и так мне хорошо! В этом даже больше жизни и свободы, потому что любая работа, предполагающая какой-то монотонный, повторяющийся ряд действий вызывает скуку и в результате отторжение. А когда я вовлечена одновременно в 20 разных процессов, я чувствую, что энергия через меня проходит именно с той скоростью и в том количестве, в котором мне необходимо. Когда дизайнер не только дизайнер, но еще и бизнесмен, как это сказывается на одежде, которую он делает? Алена: Мне кажется, что это наши коллекции освобождает от нашего же излишнего желания сделать дизайн. Моя компания, мое дизайн-бюро во главе со мной всегда страдала немножко излишним присутствием идей, от которых жалко отказаться. Идей столько, что кажется — и эту не убить, и эту не убить, а вот когда у меня есть короткое двухчасовое совещание по коллекции и я понимаю, что нужно оставить только три идеи — больше просто не успеваем обсудить, — это заставляет принимать решения быстро и чисто. И коллекции получаются избавленными от излишней надуманности и от излишних прилагаемых усилий. Сейчас многие дизайнеры с именем делают коллекции для масс-маркетовых марок — H&M, Topshop. Если бы вы делали такую коллекцию для молодой модной москвички, какие бы, например, три вещи были в этой коллекции обязательно? Алена: Я, кстати, фанатка «Топшопа» и «Зары»! Во-первых, я бы сделала очень простые трикотажные вещи по фигуре с нашими фирменными сложными принтами. Да, я думаю, что меня бы позвали из-за принтов и из-за сложного сочетания цветов. Во-вторых, вещь, в которой бы сочетались бы вязаная фактура, шелк или, как вариант, кожа. Маленький кусочек кожзама. Третье — очень простое пальто, без воротника, прямое, с рукавом три четверти, до колена, отделанное искусственным мехом. Двусторонняя вещь: с одной стороны ткань, с другой — мех. Например, так. Источник: сайт Snob.ru