По прошествии почти двадцати лет мне иногда кажется, что это случилось не со мной, и это все лишь проделки моей памяти, которая решила чужие страшные выдумки, услышанные много лет назад у костра, записать в истории из собственной жизни.

Пусть вас не смущает "художественность" повествования. Мне хочется еще раз вспомнить все до мельчайших подробностей, чтобы больше никогда не возвращаться воспоминаниями в то лето. А если случайно что-то и напомнит мне о том событии - чтобы мое сердце больше не сжималось от страха и ужаса. Ведь недаром говорят, что если вам приснился страшный сон, расскажите о нем, и тогда он не будет вас тревожить.

То лето я проводила у родственников на даче в обычном СНТ (садоводческое некоммерческое товарищество). Тогда среди подростков 13-15 лет, к коим относилась и я, сложилась отличная компания. Каждый, абсолютно каждый, день восемь-десять девчонок и ребят проводили вместе. Мы купались на речке, играли в волейбол на спортивной площадке, жарили шашлык в лесу, "тусовались" по ночам у сторожки и устраивали по вечерам танцы. Танцы наши проходили либо у Макса на втором этаже его дачного дома, либо в небольшом деревянном строении бывшей библиотеки на территории заброшенного пионерского лагеря. Лагерь располагался аккурат на выезде из наших дач, и вся его большая территория пряталась в лесу. Каждый день десятки дачников шли вдоль его забора к озеру через лес. Многие из проживающих в нашем СНТ пробирались на территорию лагеря, чтобы вынести деревянную скамью или оставленную в спешке тумбочку, или даже (как это ни странно) пособирать грибы. Лагерь не был чем-то запретным или пугающим. Так продолжалось несколько лет, пока лагерь не купили новые владельцы и не запретили любое проникновение на его территорию. А до этого момента в лагерь можно было проникнуть через дыру в сетке старого металлического забора. Эти «места проникновения» на территорию были раскиданы по всему периметру забора. В общем, попасть в лагерь до определенного момента можно было без особого труда, чем многие и пользовались.

В тот вечер шел дождь. Обычный дождь, не ливень, но и не грибной. Летний и убаюкивающий. Еще до дождя наша компания успела пролезть через дырку в заборе и дойти до библиотеки, которая располагалась неподалеку. Строение было обветшалое, но почти везде еще сохранилась голубая краска. Внутри круглого дома с большими окнами было пусто, лишь забытый стол стоял у входа и несколько стульев. Как обычно мы принесли магнитофон, поставили его на один из широких подоконников. Алкоголь, сигареты, танцы, смех - у кого была дачная компания, тот легко сможет представить себе романтичный полумрак библиотеки. Темнело поздно, светало в середине ночи, и эта была одна из тех коротких июньских ночей, которая не успев наступить, сменяется рассветом.

Я тогда была влюблена в самого главного парня нашей компании - Пашу. В него были влюблены все, в том числе и ребята. Паша был, как сказали бы сейчас, прирожденным лидером. Никакие решения в компании не принимались без его участия. Блондин, хорошо сложенный, он перецеловался со всеми девчонками в нашей компании, и тогда официально "гулял" с новенькой Верой, чем вызывал во мне жгучую ревность. Пашу я знала с самого детства (наши семьи дружили), когда еще нашей компании даже не существовало. И ревновала я его абсолютно ко всем девушкам. У нас с Пашей были близкие, доверительные отношения - он встречался со всеми, кроме меня, а я тайно была в него влюблена каждое лето.

Я столько раз на протяжении прошедших лет в голове прокручивала каждую минуту той ночи, что, кажется, запомнила абсолютно все. Стояла я в тот вечер со стаканчиком красного вина и наблюдала, как на Пашу вешается эта новенькая Вера. Настроение было из-за этого препаршивое. Остальные ребята дурачились, курили и болтали. К тому моменту я уже несколько недель продумывала план признания Паше в своих чувствах. И после очередного танца, когда часть ребят пошла курить на улицу, кто-то уединился в самом темном углу библиотеки, я предложила Паше пойти прогуляться вдвоем и поговорить. Согласился он охотно, и мы вышли на улицу. Было сыро после дождя, уже светало – все кругом было подернуто серой предрассветной дымкой. Несмотря на выпитое вино, я сильно волновалась, сердце грохотало в груди, как казалось, на весь лагерь. Мы обогнули библиотеку и отошли немного вглубь территории. Признаться, было страшновато. Романтично и страшновато. Мы шли и болтали, пока голоса за спиной не растворились в общем гуле ожившего после дождя леса. Периодически я озиралась по сторонам, неосознанно поворачивая голову в сторону шорохов и звуков.

Неподалеку от библиотеки располагался один из спальных корпусов. Внутри еще оставалась какая-то мебель - остовы кроватей выплывали из полумрака. И не успели мы юркнуть в приоткрытую дверь, как я решилась на отчаянный шаг и поцеловала Пашу. Он не отпрянул. Последовали мои невнятные признания, как сейчас помню, его снисходительное принятие моего обожания, и он сам поцеловал меня в ответ. Целовались мы, стоя около двери на улицу – была видна тропинка, ведущая обратно к библиотеке и само круглое здание, откуда доносились звуки музыки. В какой-то момент поцелуя я в очередной раз открыла глаза и обомлела - сквозь открытую дверь я увидела на улице силуэт.

Силуэт двигался неуклюже, покачиваясь то влево, то вправо, но при этом - довольно быстро. Это была тучная женщина, из-под темной бесформенной хламиды белели, как два столба, ненормально огромные ноги. В ней было что-то странное, но я не сразу поняла, что, пока она не повернула голову в нашу сторону. Лица у нее как будто бы не было - ни глаз, ни носа, ни рта. Вместо лица - просто пустое место. Я в ужасе отстранилась от Паши и начала смотреть в открытую дверь, Паша интуитивно обернулся. Он тоже ее видел, я клянусь. Эта женщина, это нечто, быстро шло, вернее, не шло, это нечто быстро двигалось в сторону нашей библиотеки, откуда мы пришли. Все это происходило буквально в течение минуты. Мы с Пашей увидели, как оно придвинулось ближе к круглому зданию, и остановилось около одного из окон, замерло на мгновение и потом резко подлетело вверх, как в прыжке, и с сильным грохотом – как будто падает срубленное огромное дерево – запрыгнуло на крышу библиотеки и встало там на четвереньки.

В этот же момент послышался еще больший грохот – и мы поняли, что у библиотеки рушится крыша. Я помню, что Паша дернул меня за руку, чтобы выйти на улицу, но мной овладел такой страх, что я готова была умереть на месте, лишь бы не приближаться к этому нечто. Послышались крики. Паша практически выволок меня наружу, и на ватных ногах я добежала с ним до библиотеки. Сначала мы не поняли, что происходит. Наши ребята все высыпали на улицу, происходила какая-то возня, разговоры, плач. Как потом оказалось, когда обвалилась крыша, ребята уже собирались домой и ждали только нас. Под завалами погиб Максим, он не успел отбежать, и его намертво привалило упавшими тяжелыми бревнами. Конечно, мы рассказывали нашу историю, но нам никто не верил, более того, через несколько дней нам просто запретили упоминать о том, что мы видели. Официальная версия случившегося, как вы понимаете, сводилась к тому, что после очередного дождя итак старые доски окончательно прогнили, и крыша обрушилась на головы наших друзей.