Хватит говорить про сиськи, поговорим об истории?

Ну вдруг кому и правда надоело все время обсуждать сиськи...

Честно говоря не знаю, можно ли это копировать, но рискну.

Передача с участием М.Веллера о судьбах России.

Максим Митченков: О том, почему последний российский монарх оказался во всех смыслах преданным и брошенным, мы прямо сейчас поговорим с гостем программы - писателем Михаилом Веллером.

Михаил Иосифович, здравствуйте.

Мария Василевская: Здравствуйте.

Максим Митченков: Рады вас видеть в нашей студии.

Михаил Веллер: Приветствую радостно всех вас.

Максим Митченков: В этот день (по нашему стилю 15 марта, 100 лет тому назад- мое прим. ) Михаил отказался от престола, и получается, что он был, можно сказать, последним, по мнению многих историков, кто предал Николая, как и элиты, как и народ. Почему вообще сложилась такая ситуация?

Михаил Веллер: Чтобы я так отказывался от сладкого пирога? Как только Николай отказался в пользу Михаила, как только эта весть по телеграфу довольно быстро дошла до Петрограда, так Керенский, мгновенно сев в автомобиль, которые уже ездили, поехал к Михаилу, и не слезал с него битых три часа, пока не объяснил ему, что Михаил не должен принимать на себя этот груз, что шапка не по Мономаху, корона не по голове и не по плечу, что Россия жаждет совсем иного, что бедствия будут неисчислимые, что его никто не знает и знать не хочет, что будет только хуже. И пускай он отказывается. И вышиб из человека достаточно слабовольного и никогда не мечтавшего царствовать, из Михаила это отречение. Вот и всё. Стрессовая ситуация.

князь Михаил

Александр Керенский

Мария Василевская: А ему самому, в общем, и не нужно было править страной. У него же какой-то брак был неприличный.

Михаил Веллер: Нет идиота, который мечтает прибежать на тонущий корабль. Уже все всё понимали, уже в Петрограде шло несколько недель активных волнений, уже все понимали, что революция неизбежна. Если еще в ноябре Владимир Ильич Ульянов говорил в Швейцарии: "Мы, старики, до революции не доживем". Дожили. То уже вначале февраля, когда прибыла в Петроград депутация Антанты (Англии, Франции, Штатов), на предмет поговорить о помощи, поговорить о гигантских складах амуниции, вооружения, которые лежат в Мурманске, поговорить о том, как дальше организовывать совместные военные действия, и разнюхать, что в России происходит, потому что шли слухи сплошные, что в России брожение, в армии брожение, солдаты отказываются воевать, в стране революционная ситуация.

Максим Митченков: Они же и Николая предупреждали об этом, да?

Михаил Веллер: Дело было не так. Николая предупреждали не они. Николай вышел к ним, и в ходе разговора дал понять, что внутренняя политика России, и происходящее в империи темой конференции не будут. Мы будем обсуждать военные и прочие вопросы. Но князь Львов, который председательствовал военно-промышленным, назовем так, комитетом, и Гучков, который председательствовал земским и городским комитетом, тогда же говорили этим депутациям: "Три недели осталось до революции, потому что через три недели откроется сессия думы, и тут-то оно все грянет и громыхнет".

Максим Митченков: Почему Николай никого не слушал?

Одна из самых страшных вещей, когда заведомо второго ряда человек, уготованный природой на вторые роли, оказывается на авансцене... Внешне слабый, безвольный и тихий, Николай Второй внутренне был бесконечно упрям и тупо озлоблен, встречая какое-то сопротивление

Михаил Веллер: Одна из самых страшных вещей, когда заведомо второго ряда человек, уготованный природой на вторые роли, оказывается на авансцене. У него психология не та, масштаб личности не тот. Ему долдонили много лет, но он внешне слабый, безвольный и тихий, внутренне был бесконечно упрям и тупо озлоблен, встречая какое-то сопротивление. Если бы да кабы, не знаем сослагательного наклонения в истории и так далее, Россия пошла по пути Столыпина, то не было бы ни революции, ни бедствий, ни отсталости всяческой, ничего бы этого не было. И в Первую мировую, в Великую войну, как называлась Вторая мировая, Россия бы не вступила, потому что ее интересам это не соответствовало, проливы, за которые Россия воевала несколько веков, следовало забыть, а в долги безумные на 5 млрд. золотых франков Франции при Столыпине Россия бы не влезла. Так вот Николай полагал, что, бог даст, рассосется и утрясется, ибо веры не было никому. Он полагал, что все покушаются управлять им и говорить в государево ухо, полагая его маленьким и слабым. А он сам лучше знает все.

Николай Александрович в детстве

Мария Василевская: Ну, хорошо, маленький и слабый. Но мог ли быть другой путь, мог ли Николай остаться номинальным императором, а в России была бы конституционная монархия?

Михаил Веллер: Ему тесали на голове большой дубовый кол на тему "Государь, необходимо вводить конституционное правление, и преобразовывать государство в конституционную монархию по примеру Великобритании, где царь царствует, а правительство правит, а дума принимает законы, и все при своих" – "Никогда".

Вы понимаете, есть люди, которых нельзя ставить на какие-то места. Например, любой хороший администратор знает: если у тебя есть тихий, серый, забитый помощник, и ты думаешь, что ты поставишь его на главный пост, и будешь им играть как марионеткой (это частая ошибка многих правителей), то когда он сядет, он начнет злобно разбираться со всеми, от кого он зависит. Так когда-то Владимир Ильич Ленин (революция уже произошла) держал при себе Сталина как верного помощника, который тихий, который не вылезает, нигде не мелькает, не произносит речей, тянет любую работу, на которую посадят: "Вот посадим Сталина". И Сталин изолировал Ленина в Горках. И на том кончилась карьера Ленина как главы государства.

Дневники Николая II – это классический хрестоматийный образец абсолютной глупости

Эта история еще не кончилась, и происходила она не только у нас. Таков был государь. Его заставили отречься, на него насели. Все командующие фронтами подтвердили: "Государь, отрекайтесь". Председатели думских комитетов: "Ваше величество, отречение – единственный способ спасти Россию". Отрекся. Что же он записывает в дневнике? Да конечно, кругом предательство, измена. А еще гулял в сторону Орши и так далее. То есть дневники Николая II – это классический хрестоматийный образец абсолютной глупости. Он знал, что людям свойственно вести дневники, но он не знал, что там писать, у него не было мыслей вообще. Он писал, что "Сегодня гулял в саду, стрелял ворон, убил 17", и тому подобное. Это пишет император всея Руси. Что вы? Таким образом, ну, не повезло.

Что делает государь, когда происходит давка на Ходынке? И погибло там 900 человек или 1800, никто никогда не узнает. Он объявляет траур, он прекращает торжества, он выходит к народу, весь в черном, и посыпает голову пеплом, и так далее. Ничего подобного, он не отменяет никакие усиления. То, что он жертвовал этим раздавленным – это бутылка портвейна на троих, лежащих в госпиталях, и прочее. Это только озлобило. Его же тогда стали звать "Николай Кровавый", а не после 1905 года. Понимаете? Так что здесь были бы серьезные ребята. Если вы посмотрите в Русском музее на портрет Платона Зубова, того самого, который по истории и нанес Павлу удар табакеркой, вы бы увидели супермена, вы бы увидели орла голливудской стати.

Платон Зубов

И подбородок, и скулы. Если бы такой Платон Зубов оказался бы в 1917 году, то он бы вожжи-то взял в свои руки быстро. Но деградирующая империя вытаскивала наверх деградирующих людей, которые затем в 1917 году прогадили все, потому что ни одной серьезной личности не было.

Максим Митченков: То есть получается, что при Николае II монархия была обречена? Понятно, что история не терпит сослагательного наклонения, но все-таки избежать тех событий нельзя было при таком царе?

Михаил Веллер: Думаю, что нет. И, более того, и во Франции, и в Великобритании полагали, что, конечно же, Россия должна перейти к демократической форме правления. И когда нас в Советском Союзе учили десятилетия кинофильмами, что встают белые офицеры и поют "Боже, царя храни", да среди них монархистов был 1 из 100, и что Англия и Франция шлют интервентов для того, чтобы восстановить монархию. Они терпеть не могли монархию. Они, напротив, осторожно приветствовали даже Октябрьский переворот: "Пусть они сами там разберутся". У французов был в 1793 году Робеспьер, у англичан был в 1648 году и Кромвель. И королям-то отрубили головы там и там, так что им было не привыкать, нашим европейским старшим историческим братьям.

Максим Митченков: Михаил Иосифович, мы хотим поблагодарить вас за то, что помогли нам пролить свет на те события. Спасибо вам огромное за этот экскурс в историю и за это интервью.

Михаил Веллер: А у меня-то было так много чего еще сказать. Спасибо, что пригласили.