Текст взят из жж Божены Рынски: Я в Париже. Живу в прекраснейшем районе Ранелаг (16-й). Но у нас тут совершенно нет интернета. Ни в доме, ни в окрестностях. И отелей нет в прогулочной дистанции. Именно эта часть - спальная. Весь день пыталась купить Оранж или какой-нибудь другой модем, но так и ушла не солоно хл:)вши. Оранж -- очередь на час. 20 человек и все сидят и ждут, когда арабки сподобятся обслужить. СФР - активируют услугу только завтра, а Боятель - модем за 89 евро не желаете ли купить на два дня? Нет, не желаю, потому что у меня Брюссель потом и Монако, мне за два дня 89 евро жалко. Короче, навялилась к дедушке одному по соседству. Тут у нас одно Это я к тому, что не могла вчера написать. А вчера мне звонила Света Бондарчук, на которой буквально не было лица. По телефону было слышно, что на ней его нету. И рассказала мне Света, как прошло первое за два года свидание Оли Слуцкер и ее дочки Анечки. Дорассказывалась Света до того, что у меня уже стало болеть мое любимое "стенокардическое" место в грудине. Чудовищно. Звонила Оле сегодня. Оля не может говорить вообще.

Пока я в интернете, передаю рассказ Светы. Оля сама писать временно не может. И я расскажу от себя, о чем я услышала. Света только-только прилетела с отдыха. Оля очень волновалась перед свиданием с Анечкой. Попросила Свету сходить с ней. Света Анечку знает с рождения. У них особые отношения. Обычно у мам всегда есть подружка, которая особо дружит с дочерью. Анечка очень льнула к Свете всегда, и поэтому Оля попросила Свету пойти с ней. Я бы тоже в такой ситуации одна не ходила бы - черт его знает, как спровоцируют. И страшно просто по-человечески, сердце может не выдержать. Оля не видела Анечку 19 месяцев. И это был Анин первый день в школе. Первый, потому Слуцкер ее в школу не водил. Света и Оля приехали немножко раньше. Официально Олино время начиналось с 3-х часов, но она хотела поговорить с учительницей Ани. Оля села в кабинет с учительницей. Учительница сказала, что в курсе происходящего. Оля очень спокойно объяснила ситуацию. Света поняла, что третий -- лишний и вышла в коридор, и в этот момент по кориодору побежали с плаванья малыши. Света тоже не видела Анечку два года. И вдруг, когда показалась Анечка, Света чуть за сердце схватилась. "Аня, здравствуй!" Секундный момент, пока Аня не успела сориентироваться. Замешательство. И тутСвета говорит: "Анечка, это я, Света, мамина подруга!" На слове "мама" ребенок вскидывается. Начинается истерика. Все это происходит рядом с классом. Это нехорошо. Анечку заводят в класс. Там Ольга, и тут у Анечки начинается не просто истерика, а страшная истерика. Анечке 7 лет. Она совсем худенькая маленькая девочка. И она начинает, как ненормальная, кричать: "Уходи отсюда, ты некрасивая!!!! Я не хочу тебя видеть! Я никогда не буду тебе верить! Я боюсь, ты испортишь мне жизнь! Ты больше -- не наша семья! Ты моя экс-мама!" И все эти фразы она повторяет, как робот, на перемотке, причем говорит по-русски. Но школа - американская, и Анечка с детства говорит по-английски. Это англоязычная среда. Так вот, Анечка все фразы кричала заученно, на этой самой перемотке. А по-англйски кричала только одно: "Пусть она уйдет отсюда, пусть уйдет!". По словам Светы, Оля держалась очень мудро. Спокойно увещевала: "Анечка, у тебя доброе сердце, ты очень красивая!". Что испытывала Анечка, страшно и представить. В какой-то момент не выдержала Света. Анечка стала повторять: "Где папа, где папа!", и казалось, что она очень боится, что папа сейчас войдет, и случится страшное. Света говорит, что было очевидно: за два года дети обработаны кардинальным образом. "Казалось, - говорит Света, -- она очень боялась, что зайдет Володя и ее застали рядом с мамой, которая некрасивая, и не их семья". Все это -- длилось минут десять, хотя по ощущениям -- бесконечность. Аня не могла успокоиться. Оля держалась мужественно не сдавалась, не пыталась ее прессовать, спокойно и с любовью гулила, пыталась разумно ласково чтобы речь лилась. Все повторяла: "я тебя люблю, всегда буду любить, ты очень красивая. Я знаю, что ты меня очень любишь". У Оли в руках была игрушка. Аня закричала: "Мне ничего не надо от тебя". Учительница даже была в абсолютном шоке, глаза в слезах. Света и Оля вышли, Оля все держалась за котенка. "Оставь, пусть учительница передаст", -- говорила Света. Совершенно разбитые и убитые она ушли. Было очевидно, что зомбированный ребенок говорит фразами, которые, по всей видимости, вдолбили ей взрослые люди, которым она доверяет: бабушка, дедушка, папа. Вот ЧТО они делали с ребенком? Если все дети любят маму по умолчанию, как надо было прессовать детку?!!!! Я не могу все это писать-расписывать сейчас, меня вот-вот из интернета попрут. Поэтому так быстро и ла:)но набросала пост. Сердце разрывается. Сделать ничего не могу. Но хоть пытаюсь. Вопросы - в блог к Оле. Надеюсь, она хоть чуть-чуть с утра оклемается. Я не факт, что смогу у себя реагировать, -- в дороге все время. Вот я понимаю, что на моих глазах происходит преступление против ребенка. Я терпеть не могу, когда чужие неуемные личинки отравляют мне жизнь в самолете. Но еще я ненавижу, когда насилуют детей. И физически, и морально. Потому, что ребенок это крепостной. Раб. А кто измывается над крепостным, тот будет вечно гореть в аду. У меня шерсть встает дыбом, когда я такое вижу и слышу. Павел Астахов, мы неплохо знакомы. Ты сам отличный, преданнейший семьянин и отец троих детей. Пожалуйста, вмешайся, в конце-концов. Это не вопрос личной симпатии/или не симпатии к Оле Слуцкер. Это не про Слуцкеров, это про насилие над душой ребенка. Двух ребенков. Души двух детей егулярно насилуют. Эта история уже необратимо расколола две детских психики. Эта травма оставит вечный рубец на жизни Ани и Миши Слуцкеров. Это насилие нужно остановить. И как можно скорее. Женщины знакомые уже хотят митинг устраивать. Есть женщины, которые реально готовы на это. Что делать, чтобы Олю услышали?! P.S. Об этой истории узнала еще два дня назад. Но после прочтения текста Божены опять побежали мурашки по телу. Как бы мы не относились к Ольге это действительно ужасно.