Наш добрый друг, журнал Татлер, организовал виртуальную экскурсию по дому нашей общей любимицы (особенно после эпохального выпуска программы "Осторожно, Собчак") Снежанны Георгиевой. Встречаем! 

В этой семье заведено так: папа и дети в последний раз заходят в новый дом за несколько месяцев до окончания ремонта. После чего томятся в неведении, что за сюрприз им подготовила мама, длинноногая укротительница нерадивых прорабов, гроза паркетчиков, страшный сон слесарей-сантехников шестого разряда. Взять, к примеру, дом на Новой Риге, спроектированный Александром Цимайло («Татлер» писал об этом особняке с шестиметровыми окнами девять лет назад, и это был Снежаннин дебют в нашем журнале). 28 декабря 2010 года Артем Зуев с дочерью Соней вошли в него решительным шагом (сын Гоша был только в планах). Стол был накрыт, сверкала елка, одежда стройными рядами висела на плечиках в гардеробной. Когда в дом вползла обессиленная ремонтным побоищем мама, глава семьи спросил: «А с квартирой тоже так будет?»

Представьте себе, да. На Патриарших повторилось все, кроме Нового года. В этот раз за сюрпризом пришли и обе бабушки («Они самые благодарные зрители», – замечает Снежанна). На столе был сервирован образцово-показательный завтрак, на кроватях лежали выглаженные пижамы, ванная встречала гелями с правильным кислотно-щелочным балансом. Больше всех волновалась Соня. Ей исполнилось одиннадцать, а в детской за городом были кровать с балдахином и обои в розочку. В новом доме, само собой, хотелось взрослую, без Шарлотты Бронте, спальню. Чуткая мама все поняла – новая Сонина комната оказалась функциональной и серой, как холст. Сейчас ученице девятого класса школы имени Капцовых Софии Артемовне Зуевой почти пятнадцать, она серьезно занимается рисунком, готовится поступать в МАРХИ, и родители разрешили ей переделать комнату так, как она захочет. Папа только попросил не ломать стены, «а так пускай тренируется на себе».

Сегодня в квартире тишина. До этой части Патриарших чудом не докатился пока гранитный раунд «Моей улицы», дети на каникулах в Севастополе, муж на службе. Снежанна, хозяйка виноградников «Золотая Балка», кормит меня ягодами со своих крымских грядок. Бежевая с принтом туника Dior из коллекции Dioriviera, вчерашняя укладка от верного стилиста Наташи Коваленковой, безупречный телесный маникюр-педикюр, тотальное отсутствие макияжа. Но в 2019‑м как-то неловко удивляться тому, что мать двоих детей в сорок три имеет наглость неплохо выглядеть. Вчера визажист впервые в жизни приклеила Георгиевой пучки ресниц, и она кокетливо трет глаза: «Я бы награждала орденом «За мужество» каждую девушку с накладными ресницами».

Этой квартиры не было бы, если бы не сын Гоша. Когда он подрос, стало ясно, что в окрестностях их «деревни» на Новой Риге нет качественной государственной школы. «А у Артема такая проспартанская позиция – мальчишке в частной школе делать нечего», – рассказывает мама. В финал вышли Плющиха и Патрики. Но Снежанне всегда нравился храм Вознесения Господня на Большой Никитской, где венчался Пушкин. «Каждый раз, проезжая мимо, мы останавливались и заходили в него. И так нашелся дом. Рядом с этой церковью».

А дальше квартира год простояла под замком. Снежанна заболела лейкемией. «Я сломалась в один день. В час дня бегала на дорожке, а в семь вечера потеряла сознание», – рассказывала Георгиева в интервью Ксении Собчак. Она в одночасье пропала с радаров – уже потом стало известно, что лечилась в Германии. Шесть сеансов химиотерапии, инвалидное кресло.

Вернувшись к жизни, Снежанна основательно перетряхнула приоритеты, дела, людей, с которыми общается. И с новыми силами взялась руководить стройкой на Патриках. «Как человек, который раз в год обязательно что‑то строит – то ресторан, то офис, то винодельню, – я прекрасно понимала, что стройка и ремонт – это пожар, форс-мажор и катастрофа. А здесь – удивительное дело – не было никакой строительной войны. Рабочие не подвели, и с дизайнером Асей Янко сложились легкие отношения». Спрашиваю, отчего не был выбран проверенный бревенчатой новорижской баней и французскими окнами Цимайло. «С Сашей мы близко дружим, – отвечает Снежанна. – Поскольку меня всегда беспокоят вопросы планировки и бестолковых пространств, я попросила его прийти и посмотреть, что можно сделать с камином. По проекту во всех квартирах был предусмотрен камин. Но мне-то он зачем, если на неделе у меня нет времени его разжигать, а выходные я провожу на даче?» Саша сказал, что замуровать никак не получится – неизбежно будет дуть из дымохода. И Снежанна поехала на блошиный рынок в Сент-Уэн под Парижем за камином, которому двести пятьдесят лет.

Интересуюсь, легкий ли она заказчик. «Я заказчик, который точно знает, чего хочет, – говорит Георгиева. – А это уже немало. Новорижский дом стал логичным продолжением нашего дома в Монако. Миллион подушек, фрески, темная деревянная мебель. В городе же мне хотелось лаконичности и чистоты. Здесь живешь в другом темпе, ничто не должно отвлекать. К Асе я пришла подготовленной, с толстой книгой под мышкой – чем-то вроде мудборда. Там не было вот этого «немножко Италии, немножко Африки, Греции и чего-то еще». Все было логично и последовательно. Я назвала этот стиль «Ральф Лорен». Собственно, в магазине Ralph Lauren Home мы все и купили. Просто один раз туда зашли и нашли все, что надо». Думаю, в Ralph Lauren до сих пор с благодарностью вспоминают эту решительную клиентку. И тоже хотят выдать ей хотя бы орден.

Впрочем, темный книжный шкаф американский дизайнер успел снять с производства – точную копию произвели голландцы. В шкафу – переиздание «Библиотеки всемирной литературы», такое же безупречное, как и все в этой квартире. Спрашиваю, когда с полки последний раз доставали томик. «Мы с Соней сейчас одолеваем «Мертвые души», – с ходу отвечает Снежанна. – Только она сказала: «Я не возьму отсюда книгу, мам, они слишком нарядные». Она у нас в высшей степени аккуратистка, а ей нравится с книгой работать – делать по-метки, засовывать под подушку». С рынка Сент-Уэн – туда Снежанна обожает ездить со своим близким другом, ресторатором Ованесом Погосяном, который «сразу выхватывает из тонн ерунды шедевр», – прибыл и красный, с золотыми цветами и птицами шкаф, чудесная вещица колониального периода. Англичане, покидая Китай после Второй опиумной войны, брали с собой на память об империи Цинь все, что можно. Шкаф, как ни странно, попал в Париж в очень хорошем состоянии – его даже не пришлось «лечить». Антикварную тему поддерживают две парные, черные с золотым ширмы в спальне и старинная хрустальная люстра, дающая мягкий свет: свет прогрессивных светодиодных лампочек кажется хозяйке «слишком желтым, а этот – какой-то настоящий».

Удивительно, но на белых стенах с классическими парижскими молдингами не нашлось места искусству – ни старинному, ни современному. Лишь в гостиной висит интерьерная работа от того же Ральфа Лорена. «Я вот совсем не жалую современное искусство, – объясняет Снежанна без стеснения. – Вот прямо совсем. У меня есть всего одна действительно стоящая работа. Мне ее подарил друг, и я повесила ее в небольшом коридоре – как он сказал, «в неуважительное место». Потом, правда, понял, что оно уважительное. Каждый, кто входит в дом, в первую очередь видит ее». Зато в доме множество Гошиных рисунков в жанре «мама в короне, рядом воздушный шарик и болгарский флаг». Плюс семейные фотографии на всех подходящих для этого поверхностях. На рояле, к примеру, лежит ворох снимков из журнала Elle, на которых Георгиева в нарядах Gucci убедительно изображает колдунью. Фото без рамок разложены без видимой логики, будто их минуту назад смотрели и забыли убрать, но выглядит этот беспорядок стройной гармонией. В этом вся Снежанна. У нее есть редкое, немосковское свойство: на самом парадном мероприятии, сверкая всем, чем только можно, Георгиева никогда не выглядит так, будто очень старалась одеться нарядно. Дело тут и в смеси вольных украинско-болгарских кровей, и в генетическом чувстве стиля. При этом гардеробная в квартире главной столичной модницы сведена к прожиточному минимуму – все несезонные вещи отправляются на дачу. Коробки, подарки тоже. «Иногда мне страшно спускаться в дачный подвал, – смеется Снежанна. – Мне кажется, что я открою дверь и меня завалит коробками».

В этой квартире вообще нет ничего лишнего. Нет даже стола, который светские люди обычно заводят «для воскресных обедов всей нашей большой дружной семьей» и который в первый и последний раз видит супницу Bernardaud на съемке для «Татлера». У Георгиевой стол небольшой, круглый – на кухне. Во-первых, на Патриках есть все – от стейк-хаусов до авокадо-баров. А во-вторых, на первом этаже дома работает обеденный зал общего пользования – с инстаграмоемким столом, кухней, печью для пиццы. Не так давно перед семейным торжеством на «коммунальную» кухню заехал Владимир Мухин с командой. Снежанна спросила лучшего шефа России и, что немаловажно, нашего гастрономического колумниста: «Чего тебе не хватает?» «Все есть», – ответил маг утки с бузиной.

Не используется по назначению в этом доме, пожалуй, только черный рояль. Когда его заказывали, Соня еще занималась музыкой. Инструмент приехал – и дочь категорически отказалась притрагиваться к клавишам. Однако родители верят, что бабушкины молитвы услышать этюд Черни исполнятся. «Как сказала моя подруга: «Соня, ты не понимаешь, как это восхитительно, когда все твои одноклассницы с роялем только фотографируются, а ты садишься за него и играешь», – смеется Георгиева. Впрочем, дети Снежанны и Артема уже сейчас восхищают – языками. Для Сони французский – как родной. Гоша с удовольствием занимается китайским с преподавателем, прошедшим испытание сыном Полины Киценко Егором. Инстаграм умилился, когда пару лет назад младшие Зуевы зачитали любимой маме поздравления на иностранных языках.

Эта семья вообще все время вместе. «Мы, как ни крути, южане, – рассказывает Снежанна. – Для нас культура посиделок за столом, обмена какими-то приятностями друг с другом за хорошей едой всегда была обычным делом. Так жили мои дед, дядя, тетя. И когда Артем появился в нашей семье, он эту традицию принял. Когда со мной познакомился, он вообще не умел говорить тосты. Всегда было так: «Тост от нашей семьи скажет Снежанна». И так лет десять. Сейчас же Артема не остановить. Речи за столом льются, как песни. Я называю это «рахат-лукум в уши».

Не всем этот рахат-лукум по вкусу. Не так давно «Собеседник» взял и написал, что Зуев с Георгиевой развелись. В результате «бывшая» супруга стала счастливой единоличной обладательницей общей недвижимости. «Многие издания, приличные и неприличные, это охотно перепечатали, – говорит Снежанна. – Ровно сутки я чувствовала себя богатой разведенкой. Оказалось, мой потенциал как невесты огромен: тут же образовалось невероятное количество женихов. Мы с друзьями очень над этим смеялись. Мы с Артемом действительно скучная семейная пара – слишком много времени проводим вместе».

Отчим Снежанны был военным, «квартир детства» у нее множество. На Сахалине жили в огромной квартире, с коридорами между комнатами. Потом переехали в Севастополь, в однушку. Мама шутила: «Кухня сидячая, ванная стоячая». Неизвестно как в комнату поместилась целая стена книжных полок. Отчим с мамой спали на кровати, Снежанна – на диване, брат – на полу. Летом приезжали родственники из Киева – дядя, тетя и две сестры. Дядя-академик спал на балконе на матрасе. Утром все дружно завтракали, покупали арбуз и шли на пляж. Разумеется, все были счастливы.

Когда-нибудь московская реновация доберется и сюда, к храму Вознесения Господня: плиточников мэра Собянина не победить даже Снежанне. Может, «Татлеру» уже надо готовиться к съемке нового дома? «Вряд ли, – улыбается заслуженный татлеровский строитель. – Я чувствую, что семье здесь хорошо. Муж, несмотря на то что он фанат дачи, все чаще на выходные остается в городе. Сейчас здесь все так, как нам нужно. Если хочется сменить обстановку, едем на дачу. Получаем там загородную энергию и возвращаемся сюда. Так и поддерживаем нужный баланс».

"И мыыы счаааастливыыыы!" (с)

Tatler.ru