У меня был конь Итог — вороной, красоты невероятной. Я бил его даже не палкой, не доской, а целой секцией от забора…

А.Г. Невзоров

Чесслово, завязываю писать о политике, вот сейчас совсем немного еще напишу, а завтра ни-ни! Честное пионерское, больше не буду.

Итак!

Буквально на днях публицист Александр Невзоров заявил, что иконописец Андрей Рублев не умел рисовать. Ведь тогда не было рисовальных школ, где же Рублев мог бы научиться? Рублев просто обводил контуры – как дети с их раскрасками – на досках, которые присылали из просвещенной Византии в сиволапую Русь. Кабы Рублев попробовал что-то нарисовать сам, у него бы вышло, как у Остапа Бендера, заключил журналист.

- Знаете, как делается икона? Ведь икона – вот кладется левкашенная доска гипсовая с нанесенным грунтом, и на нее наносится контур, обычно он процарапывается, а потом происходит раскрашивание.

Ведь Андрей Рублев тоже никаких икон не писал и не рисовал. Андрей Рублев рисовать не мог, не умел. Если бы он попытался что-нибудь нарисовать, то, вероятно, у него получилось бы то же самое, что получилось у Остапа Бендера, когда он изображал сеятеля. Просто не было никаких школ, которые учили бы мастерству рисунка. Он умел только раскрашивать по предложенному канону. И всегда на иконах остаются вот эти вот, грубо говоря, черточки, под определенным углом хорошо видны эти росчерки, эти процарапки, которые очень хорошо видны под определенным углом под краской.

― Простите, но тогда уж спрошу: а кто ж процарапывал-то ему, если он раскрашивал? Кто-то значит все-таки умел что-то?

― Ничего подобного, есть такая штука, это называется византийский лицевой свод или иконописный подлинник, такая огромная здоровенная книжара, которая тогда тоже была, которая завозилась тогда из Византии, и затем она использовалась как трафарет. Это либо, если лист инфолио соответствовал размеру иконы, то тогда просто лист накладывался на левкас, затем прокалывалось множество дырочек по имеющемуся трафарету, а потом брался мешочек с угольной пылью и набивался в эти дырочки по принципу татуировки, набивался угольный такой рисуночек, который уже потом надо было раскрашивать. Нельзя было добавить ничего от себя.

- Если бы он попытался что-нибудь нарисовать, то, вероятно, у него получилось бы то же самое, что получилось у Остапа Бендера, когда он изображал сеятеля

- Я не знаю, что касается фресок и икон, если мы внимательно посмотрим на то самое изображение, где какие-то существа с дамскими лицами, такими сосископодобными пальцами и криво нарисованной чашкой посередине…

Мы будем вынуждены признать, что скорее всего этот человек не умел рисовать, да и не должен был уметь, потому что на тот момент никаких школ не было. А что касается фресок…

Делалось на глазок масштабирование, и таким образом достигался эффект, но это опять-таки было очень строгим соблюдением следованиям канона, это опять-таки было раскрашивание…

… потому что единственное, на что он решился, это, по-моему, на омофоре одного из так называемых ангелов начертить две полосочки, а не одну. Я имею в виду кантик. А во всем остальном – это слепое подражание, слепое следование канону, да и не мог он сделать по-другому, его немедленно бы просто забили бы или сожгли

«Троица» Рублева и фреска на ту же тему Феофана Грека, византийца, носителя канона

Что у нас еще на слуху? Русская литература? С ней Александр разобрался еще в 2014 году.

Мы слышим плач толстых министров, черносотенцев и филологических дам — они очень сожалеют, что дети не читают.

Никто не задался вопросом: а что, собственно говоря, этим детям читать? Классику? А почему ее надо читать? Почему надо употреблять продукт, у которого явно закончился срок годности? Почему до сих пор никто не хочет называть вещи своими именами?

Богоискательская истерика Достоевского имеет к сегодняшнему дню такое же отношение, как шумерские глиняные таблички. Пафосное, мучительное, многословное фэнтези Толстого о войне 1812 тоже свое отжило. В этом жанре появились образцы и поинтереснее. Тема многолетних предсовокупительных терзаний самок в кринолинах тоже сегодня особого интереса не представляет.

Как сказал классик, духовность — это газ, который выделяют попы из разных бородатых отверстий. И это очень точно сказано, особенно сегодня. Вообще, что такое сегодня духовность? Духовность — это не знание астрономии и астрофизики, это полное невежество в вопросах молекулярной биологии, физиологии, структурной геологии. Следующий этап культа духовности — аттракционы типа наполнения бассейнов гноем Иова Многострадального и коллективных заплывов в нем. Тоже очень духовненько.

Конечно, у русской литературы до сих пор есть фанаты. Достоевский из могилы весьма успешно дергает за ниточки даже самого Милонова, не говоря уже о его мелких подражателях типа Проханова, Дугина, Холмогорова и других черносотенцев. Эти персонажи, конечно, симпатичны, но они на вряд ли обеспечат русской литературе вторую жизнь.

Все наши архаисты переходят на административный крик, и всю эту милую макулатуру XIX века окончательно хоронят, потому что они превращают Пушкиных, Толстых и Достоевских в личного врага каждого школьника.

Вообще, эта имперская идеология тащит на себе безумный культ старья и нелепых, корявых, антисанитарных артефактов. Считается, чем больше будет Россия похожа на лавку старьевщика, тем она будет величественнее и страшнее. А того, кто пытается произвести уборку, выкинуть всякое гнилье, затхлости и заплесневелости, почему-то называют русофобом. Хотя самые страшные враги России — это черносотенцы.

Дети отказываются читать, и они в этом совершенно правы, и надо им в этом помогать. Устами младенца глаголет истина. Не надо заставлять детей читать. Надо признаться, что читать им в общем нечего.

Мне просто интересно.

Это же мы с вами эти немытые варвары, мы  ни на что не годны. Ватнички. Нас надо  учить всему. Музыке, литературе, театру.

Не существует никакой русской нации. И говорю я это не потому, что я какой-нибудь русофоб. Я не русофоб. Русские ничем не отличаются от французов, голландцев, немцев и всех остальных. Если взять русского и вырастить его в условиях нормального европейского социума, это будет великолепный человек

А.Г. Невзоров

Ведь это исключительно наша либерастия твердо верит, что все на свете придумано где-то «там» и "ими". Ведь «тут» придумывать некому. Ну не «этим» же, от которых лаптями воняет. Да вы посмотрите на их тяжелые челюсти и нависающие надбровные дуги. Ау, вы давно из грязи-то вылезли, как бы говорят наши интеллигенты собственному народу. Пойдите занюхайте боярышничком.

Все свои иконы Рублев имитировал. Гагарин сидел. Циолковский псих. Пушкин плагиатор. Толстой зануда. «Слово о полку Игореве» фальшивка.

А главное – наша бедная-несчастная страна, говорят либерасты, в состоянии лишь слабо отражать мощный свет великолепной западной цивилизации. Отразили – ну, что-то получилось. Не отразили – сидим, лапти плетем, на балалайке брякаем.

Почему так?

Это исключительная любовь похлестать себя хлыстом (вспомним историю, были такие люди) или просто какие-то сугубо продвинутые люди, которые вот сегодня немного послужат силам Зла, а потом раз, и после апокалипсиса вся планета наша (это я вспомнила немного ужастиков и фантастики).

Вот интересно мне , правда, откуда это все?