После поста  Лисенка зашла на "Новую газету" и попалась на глаза колонка Елены Дьяковой. Хорошая колонка.
А на "Медузе" искусствовед Ирина Чмырева комментирует работы Стерджеса.

Стерджесу обмазали раму дегтем.

В последний уикенд каждого месяца мы теперь празднуем скандал. Скорость 4Gразгоняет его на всю Россию. Тренд сезона — #онижедети: похоже, ничем иным граждан уже не пронять. 

24 сентября в 11.00 блогер miss_tramell, она же Лена Миро, запостила в ЖЖ под девизом «Меня читают красивые люди!»: «В Москву привезли работы идейного вдохновителя всех педофилов Джока Стерджеса…»

Видимо, ее ЖЖ читают (как и всю блогосферу) не только красивые, но и вежливые. А также внимательные. В  17.36 на пост уже отреагировала сенатор Елена Мизулина: «Эта выставка — публичная демонстрация материалов с детской порнографией… самая настоящая пропаганда педофилии». В 19.53 высказалась детский омбудсмен Анна Кузнецова: выставку  «Джок Стерджес. Без смущения» проверит прокуратура. В ленту Кузнецовой тут же рухнули сотни комментариев: Анна, спасибо Вам за борьбу!!! В ленту Натальи Литвинской, главного куратора Центра фотографии им. братьев Люмьер, рухнули сотни комментариев с другим знаком: скоро они закроют Пушкинский музей, Русский музей и Эрмитаж!!!

К полуночи сайты  и блоги изнемогали.  Новость давно перевалила Урал. Негодовали в Пензе, тревожились в Абакане, и ни одно издание не обошло сюжет стороной (точно как в августе — 57ю школу). За полдня повод  — пост miss_trammell — забыли, так что неоцененными остались два обстоятельства. Во-первых: ни сенатор Мизулина, ни омбудсмен Кузнецова, ни блогер Лена Миро (судя по тексту поста) выставку Центра им. братьев Люмьер не посещали.

Во-вторых: пять фото Джока Стерджеса, извлеченные из Сети miss_trammell, — к  московской выставке отношения не имели. Их в Центре им. Люмьеров  близко не было.

На запрос jock sturges photo и корректный Yahoo, и отвязный Google выдают десятки работ: силуэты ню меж водой и песком, подростки и взрослые нудистки в полотенцах, под водой, за стеклом, в каких-то калифорнийских сенях, в гамаках, на старых диванах, в обнимку…  Отличные портреты вполне одетых людей и пейзажи потрепанной придорожной Америки. Сведения о профессиональной репутации и о скандалах в США 1990-х вокруг его работ. 

И — да — несколько кадров с детьми обнаженными. Но надо долго рыться, чтоб их найти.

 Зачарованность Стерджеса  сквозной темой, многолетней съемкой нудистских общин, кажется даже страшноватой. Но это никак не порнография. Это вообще из другой галактики. И на камерной московской выставке, открывшейся 8 сентября и включающей 40 снимков (самая жуть — ню вполне совершеннолетней крестной дочери в духе «Олимпии» Мане), это было внятно ценителям светотени и композиции. Пока в ту галактику не вторглась наша.

25 сентября сюжет перешел в офлайн. В Центр Люмьеров прибыл с проверкой член Общественной палаты Антон Цветков с отрядом организации «Офицеры России» двух разных родов войск: приятные юноши в синих ветровках с надписью «Оперативный молодежный отряд» — и накачанные мужики в камуфляже, перекрывшие вход в зал.

Цветков, по рассказам организаторов, сообщил, что криминала в экспозиции не видит, но прозорливо предупредил: я — нормальный человек. Придут и другие…
Другие не замедлили: появился депутат муниципального собрания Замоскворечья Игорь Брумель, брат олимпийского чемпиона Валерия Брумеля и самопровозглашенного императора Алексея I Брумеля. И тоже со свитой: двумя орлами из патриотической организации SERB. Орлы облили два кадра Стерджеса едкой жидкостью — старательно, как ворота дегтем. «Офицеры России» их повязали. Брумель дал комментарий. Цветков дал комментарий. Центр Люмьеров дал комментарий. Снимали камеры, камеры, камеры. Толпишка в 50 душ состояла из журналистов на три четверти. И пламя из искры возгоралось на всю РФ.

…Дискутировали либералы и патриоты, общим числом душ двадцать. С набережной подлетал расхристанный юноша: «Я — гражданин России! Вы нарушили мое конституционное право!» — «Вы кто?» — «Я? Директор всего!» Орлы из SERB нудили: «Это ведь только начни… В Голландии уже разрешен секс с детьми». — «А давно вы были в Голландии?» — «Никогда не был!» — «А я свободно владею четырьмя языками, езжу, да… и заявляю вам, что в Голландии…» Рядом щипали юных и кротких оперативников «Офицеров России» (часть коих оказалась вполне гражданскими студентами, таких тоже берут): «Ах, вы патриоты? А на выборах вы следили за порядком? Вы боролись с вбросами? Вообще — вы слышали когда-нибудь о хунвейбинах? Вот они тоже ходили закрывать выставки и поливать грязью…» — «Мы не поливали! Мы его повязали! Мы предупреждаем преступления, сообщаем по инстанциям о несанкционированных свалках, выявляем бордели и наркоторговцев… правда, это не мое подразделение… Но в нашем инстаграме все выложено! Зайдите в наш инстаграм!»

По набережной, уж для полного сюра, усердно бежали бодрые городские марафонцы. Сияли купола Христа Спасителя. Все это летело на сайты, закрывая дымовой завесой (в результате общего усердия патриотов, либералов и журналистов) вещи воистину важные. Для них уже ни у кого не оставалось ни драйва, ни сил.

…Вечером я и вправду зашла в инстаграм юных оперативников «Офицеров России».

Никаких борделей и наркоторговцев. Под рубрикой «Пресечение антисоциального поведения» выложены 1416 эпизодов, в которых люди в камуфляже заставляют курящих на улице потушить сигарету (в худшем случае — выбросить бутылку пива). 1223 эпизода с разгоном торговцев дынями и прочей мелочью у метро. Разгон просящих милостыню (в одной сцене у «нарушителя порядка» нет обеих ног, но и он шаркает прочь — на культях). И под рубрикой «Многочисленные благодарности граждан» 2550 видеоинтервью с «одобрям-с».

…Потемкинская, как деревни, борьба за правопорядок. Такая же — через фейсбук и инстаграм — на видном месте, в законопослушном выставочном зале борьба с педофилией. Такая же, если вдуматься, борьба за конституционные права граждан. И все это — немедленно вовлекает сотни воспаленных умов, множится сайтами, лентами, блогами.

И несется на скорости 4G неведомо куда.

Автор: Елена Дьякова, "Новая газета"

Почему фотографии Джока Стерджеса — это искусство? Отвечает искусствовед Ирина Чмырева

В субботу, 24 сентября, сенатор Елена Мизулина и детский омбудсмен Анна Кузнецова потребовали проверить на предмет детской порнографии выставку фотографа Джока Стерджеса, которая шла в московском Центре имени братьев Люмьер более двух недель. Не дожидаясь прокурорской проверки, в воскресенье представители общественной организации «Офицеры России» и ее лидер Антон Цветков заблокировали вход в галерею — и вынудили ее кураторов закрыть выставку. «Медуза» попросила Ирину Чмыреву, искусствоведа, старшего научного сотрудника Института теории и истории искусства Российской академии художеств, ответить на вопрос, почему снимки Стерджеса — это искусство, а не порнография.  

(собственно Джок Стерджес)

Ирина Чмырева (искусствовед):

С фотографией ситуация сложнее, чем с другими видами изобразительного искусства. Для людей, выросших на классическом искусстве, не возникает вопроса, почему искусство — обнаженная натура в скульптуре Древней Греции или Древнего Рима. Мы точно так же не думаем о том, что скорчившийся мальчик — Микеланджело в Эрмитаже — это педофилия. Мы понимаем, что это искусство. 

Очень часто, когда речь идет об изобразительном искусстве, авторитеты и культурный опыт освобождают нас от необходимости задумываться о том, что мы видим. Однако художник, который работает даже в скульптуре (даже — потому что скульптура, в отличие от графики, очень натуралистична — можно «Давида» обойти со всех сторон и увидеть все его мускулы), сталкивается с этими проблемами. И «Давиду» вешали листочек, и на другие скульптуры вешали листики. «Страшный суд» Микеланджело в Сикстинской капелле: его ученик Даниэле да Вольтерра дорисовал драпировки всем участникам Страшного суда. Хотя если мы почитаем Библию, там ничего нет об одежде на воскресающих.

Когда художник что-то изображает, он имеет возможность обобщать — трансформировать натуру так, чтобы у зрителя появлялось ощущение, что то, что он видит, не есть сам предмет, а понарошку; речь, таким образом, идет не вообще о теле, а о его сублимации. Когда появилась фотография, сразу появилась и тема обнаженной натуры. Фотографии всего 180 лет, но уже в начале 1840-х годов обнаженная натура снималась очень часто: потому что на нее зритель хотел смотреть. И хотел смотреть в том числе не в условном изображении, а в безусловном явлении, в данности. В самом начале такой фотографии были авторы, которые умели делать красиво, умели перенести акцент зрителя на красоту модели, наподобие античного искусства. А были те, кто изображал то, что хотел видеть массовый зритель. Обвинять в этом фотографию — то же самое, что обвинять письменность в том, что кто-то ее использует для написания вульгарного текста.

Фотография — всего лишь техника. Часть людей, которые ею владеют, — художники, а часть — нет. К сожалению, ситуация фотографической безграмотности, отсутствие понимания, что внутри фотографии могут сосуществовать произведения высокого искусства и то, что делается на потребу публике, сохраняется до сих пор. И, к сожалению, эта ситуация часто встречается в нашей стране. Люди ничего не понимают в истории искусств и истории фотографии. Люди не понимают, что за фотографией может стоять большая работа. 

Фотография — это спектакль. И человек, который ее делает, режиссер. Он может быть счастливым режиссером и несчастливым. Как документалист. Если он счастливый режиссер, реальность ему помогает. И тогда его фильм — искусство. 

Стерджес — очень счастливый художник в фотографии. Люди ему доверяют. Невозможно заставить модель сыграть то, что она собою горда. Нельзя заставить человека изобразить, что он собой удовлетворен и живет в гармонии с собой и окружающим пространством. И более того, этот человек должен очень доверять фотографу — чтобы говорить о таких очень тонких вещах. О том, что возможно быть самим собой. Тем более что нудистское сообщество, с которым работает Стерджес, и открытое, и закрытое одновременно. Это сообщество людей, которые оберегают свою гармонию. Потому что понимают, что она хрупка в мире с противоположными взглядами. Стерджес никогда никаких провокаций не предпринимал. О нем сняты фильмы, где видно, как он работает. Это очень отличается от работы рекламного фотографа и работы художника современного искусства, который живет провокациями.

Стерджес в первую очередь мастер fine art photography — искусства фотографии, где важны все составляющие: послание художника, сюжет, гармоничность композиции и высокое искусство отпечатка. Это, безусловно, высокое искусство. Стерджес говорит о том сообществе, которое одновременно привлекает большинство зрителей — и недостижимо для него, потому что мы живем со своими стереотипами. Часто люди очень агрессивно отказывают другим людям в их стремлении быть самими собой; даже если это никак не мешает нам жить так, как мы хотим.

Изображение у Стерджеса, где все тщательным образом выстроено, не искусственно, а естественно. Он создает изображения хрупкой, беззащитной красоты. И те, кто видит в этом сексуальную призывность, к сожалению, насыщают его изображения своим опытом и своим видением. Произведение очень зависит от взгляда зрителя. И иногда проходят годы, прежде чем стереотип видения может быть отчищен от произведения, и тогда его смысл может удивить: он отличается от навешанных ранее ярлыков.

Источник: "Медуза"