Джим Керри

"У многих из нас есть чокнутые родственники. А некоторые из нас в глазах своих родственников — сами чокнутые"

КОГДА НАДО ДАВАТЬ ТАКИЕ ИНТЕРВЬЮ, я иногда очень нервничаю. Думаю: «Ой, блин, ну о чем еще рассказывать-то?» Серьезно: про фургон я уже рассказывал, про отца рассказывал, обо всем рассказывал. После пятого или шестого вопроса меня так и подмывает сочинить что-нибудь новенькое. Приходится делать над собой жуткое усилие, чтобы удержаться от брехни.

МОИ ГЛАВНЫЕ ПРАВИЛА ЖИЗНИ? Первое: помни, если тебя преследует чувство: «Жизнь идет как-то не так, я не занимаюсь тем, чем мне следует заниматься», то об тебя все будут вытирать ноги. Второе: никогда не воспринимай себя слишком серьезно. Когда мой агент, мой поверенный и два моих менеджера обговаривали мой гонорар за «Кабельщика» — а происходило это у меня дома, мы общались с той стороной по телефону в режиме громкой связи... — так вот, мы все были наряжены в белые махровые халаты а-ля Эйс Вентура.

КОМИК не обязательно изменяет мир своим искусством, но он может сделать жизнь в нем более сносной. Прежде чем моя карьера стронулась с мертвой точки, я пятнадцать лет выступал в комедийных клубах. По ночам ворочался в постели и размышлял над психологией публики, пытался разобраться, что людям нужно, в чем они испытывают потребность. И мне кажется, я понял, где собака зарыта. Я умею сделать так, чтобы люди часа на два обо всем забыли и как следует повеселились. Я помогаю им расслабиться. Иногда я — как пластырь на ране, а иногда мой труд — маленький вклад в их исцеление.

ЛУЧШИЕ ДНИ нашей жизни часто одновременно бывают самыми тяжелыми. Когда я играл Эйса Вентуру, это было самое счастливое время в моей жизни. И одновременно самое трудное: у меня начались нелады с женой. В каком-то смысле меня спасло то, что я — комик. Меня спасло то, что я смотрел на жизнь с юмором — видел страдания насквозь. Говорят, что юмор — в действительности злость, но ведь злость — это на самом деле вытесненная в подсознание боль. Несколько лучших комедийных сцен в своей жизни я сыграл в ту пору, когда ссорился с женой, когда мне было совсем хреново.

ВЕРНО, МОЯ СЕМЬЯ СКАТИЛАСЬ на самое дно общества, когда мне было шестнадцать. Нам, детям, пришлось пойти работать. Мы стали семейной бригадой уборщиков — отчищали в туалетах сиденья от лобковых волос. Я возненавидел весь мир — мне было страшно обидно за то, что жизнь так обошлась с моим отцом. Но о детстве и юности мне рассказывать скучно.

НИ ПРИ КАКИХ УСЛОВИЯХ НЕ МОГУ СМОТРЕТЬ ЧУЖИЕ ФИЛЬМЫ — где я не снимался. Если схожу на такой фильм, потом думаю: «За эти два часа, которые я провел в кино, я наверняка мог бы выдумать какую-нибудь отвязную штуку, то, чего еще на экране не бывало». Просто с ума схожу оттого, что потратил время!

МОЖЕТЕ НЕ ВЕРИТЬ, но в детстве я был болезненно застенчив. Такого зануду как я земля не рождала. Со мной никто — серьезно говорю, никто! — не разговаривал. «Кто, Джим? Да он псих, понял? Хрена с ним водиться!» И вдруг до меня дошло: те клоунские номера, которые я откалывал дома, могут проскочить и в школе. Отлично помню, как попробовал в первый раз: прихожу в школу и начинаю падать ВВЕРХ по лестнице. Вокруг все просто взорвались от смеха. Я был «Джим-придурок», а стал «Джим, конечно, тот еще дебил, но прикольный!» Это и было начало конца.

НЕЛЕГКО ПЕРВЫМ заговаривать с женщинами. Ты можешь, как никто, импровизировать перед камерой, ты можешь фонтанировать гениальными идеями, но когда нужно сделать несколько шагов и произнести: «Здравствуйте, вы мне нравитесь. Вы согласитесь, если я приглашу вас пообедать?..» — это совсем другое дело. У меня всегда поджилки трясутся. Иногда перебарываешь страх, а иногда не удается. Но я себя за это не ругаю. Думаю, мне не хочется превращаться в типа, которому все по фигу, который может подвалить к любой со словами: «Привет, малышка». Нет, я ни за что не согласился бы стать таким.

Я ЛЮБЛЮ МУЗЫКУ. Всю жизнь, с детства. Мой отец был кларнетистом и саксофонистом, и у нас дома всегда звучала музыка биг-бендов. Моя дочь тоже настоящая фанатка джаза. Когда приходит ко мне в гости, ставит Майлза Дэвиса. А ведь ей восемнадцать! Она в джазе разбирается лучше меня. Когда она приезжала ко мне в Нью-Йорк, мы ходили в «Леннокс-ланж» в Гарлеме, смотрели, как джазисты играют вживую и все такое, и это здорово: мне удалось сделать для нее то, что в свое время сделал для меня мой отец. Я увлекался эстрадными комиками, и отец водил меня в «Юк-Юкс» на Черч-стрит.

ТАМ-ТО, В «ЮК-ЮКСЕ», и состоялось мое первое выступление. Я все отчетливо помню. Жуткая была забегаловка: две дорожки боулинга и перед ними — сцена. Публика там была продвинутая: ребята в водолазках, светочи интеллекта, и величайшим удовольствием для них было, если на сцену выходил какой-нибудь лох. Меня выпустили после парня, который рассказывал анекдоты о Гитлере. И вот я выхожу, в желтом полиэстровом костюме (мама посоветовала), и начинаю исполнять репертуар Сэмми Дэвиса-младшего. Не знаю уж, чем я не понравился. Во всяком случае, администрация клуба явно не любила Сэмми Дэвиса-младшего. Они тут же врубили из-за кулис тот кусок из Jesus Christ Superstar, где поют: «Распни его! Распни его!» Звукорежиссер крутил ручки, чтобы мой микрофон издавал всякие звуковые эффекты, а конферансье из-за кулис бурчал в свой собственный микрофон: «Вот занудство, вот занудство». После этого я два года не мог выступать в качестве эстрадного комика — не мог себя заставить.

В ЧЕМ ИСТОЧНИК ВДОХНОВЕНИЯ? Я много беру из поведения животных. Когда я был начинающим актером, у меня жил кот с большими странностями. Иногда у него уши типа как отъезжали назад — это был знак, что он вот-вот дико набедокурит. Однажды, глядя на кота, я вдруг смекнул: ага, вот что мне надо делать! Пусть у публики возникнет чувство, что я сейчас начну карабкаться по занавескам, что я выкину что-нибудь безумное.

Я ВСЮ ЖИЗНЬ ВЕРЮ В ЧУДЕСА. Не знаю уж, происходят ли они на самом деле или так только кажется благодаря вере. Но мне кажется, в том и есть сущность веры: если ты веришь, что можешь что-то сделать, вероятность успеха возрастает. Во втором классе у нас появилась новая учительница-ирландка. Она сказала: «Если я молюсь Пресвятой Деве Марии, прошу о чем угодно и она дает мне все, чего бы я ни попросила». Пришел я в тот день домой и помолился Деве Марии о велосипеде, велосипеде «Мустанг». Отец по бедности не мог мне купить велосипед, а у всех моих друзей были «Мустанги». И вот через две недели прихожу из школы домой, прохожу через гостиную в свою спальню, и тут входит брат и говорит: «Чего здесь сидишь? Видел, что у нас на кухне?» Это был мой «Мустанг». Я выиграл зеленый велосипед «Мустанг» в лотерею для покупателей, хотя даже в ней не участвовал, никуда не отсылал купоны!

У НАС В ШКОЛЕ была еще одна замечательная учительница. Я до сих пор не поблагодарил ее публично за все, что она для меня сделала. Ее звали Люси Дервэтис и она преподавала нам тексты «Битлз». Серьезно: «Тема сегодняшнего урока — Eleanor Rigby. Мы разбирали текст с начала до конца, обсуждали, что может значить каждое слово, доискивались до подтекста, до двойного смысла — это было ужасно здорово. А еще Люси Дервэтис добилась, чтобы я не хулиганил на уроках, а изливал свою энергию, устраивая в конце учебного дня шоу. Она мне сказала: «Если ты будешь вести себя прилично и не мешать другим ученикам, то в конце последнего урока, после того как сделаешь задание, я дам тебе пятнадцать минут — выступай!» Я справлялся с заданием и, вместо того чтобы отвлекать одноклассников, сочинял себе репертуар, обдумывал, как поядовитее протащить учителей и всякое такое. Между прочим, Люси Дервэтис тогда конфисковала у меня пару своих портретов моей работы. Шаржи, которые я на нее рисовал на задней парте. А спустя много лет, когда я стал знаменитым, вернула мне их по почте.

У МЕНЯ НЕ ЖИЗНЬ, а сон сумасшедшего. Порой вообще в настоящий бред переходит, серьезно. Недавно у меня в гостях был Джордж Мартин (продюсер Beatles. — Esquire). Я с ним три часа разговаривал. К такому привыкнуть невозможно. Он очень скромно держался. Подошел, пожал мне руку и говорит: «Для меня большая честь с вами познакомиться», а я ответил: «Ладно мне лапшу на уши вешать! Блин, неужели вы это серьезно?»

ЕСЛИ Я ИГРАЮ слишком много драматических ролей, то становлюсь ужасно серьезным. А если перебор с комедийными? Скучно становится. Начинаю думать, чем бы еще заняться. По мне, лучше слыть человеком-загадкой и браться за те роли, в которых меня никто не ожидает увидеть. Я хочу, чтобы мои фильмы были близки народу. Я человек, у меня тонкая кожа, и если в моих фильмах это чувствуется, я ими горжусь.

У МНОГИХ ИЗ НАС ЕСТЬ чокнутые родственники. А некоторые из нас в глазах своих родственников — сами чокнутые.

ОГЛЯДЫВАТЬСЯ в прошлое очень интересно. Я хочу сказать, оглядываешься — а там полное безумие, просто чума. И, наверно, с тех пор ничего особенно не изменилось.

Стивен Хокинг

"Главный враг знания — не невежество, а иллюзия знания"

Я ПОНЯТИЯ НЕ ИМЕЮ, какой у меня IQ. Те, кого это интересует их показатель — просто неудачники.

ВОЗМОЖНО, я неплох в чем-то. Но я не Эйнштейн.

МОЯ ЦЕЛЬ очень проста. Я хочу понимать вселенную, почему она устроена так, как устроена, и зачем мы здесь.

УРАВНЕНИЯ — самая скучная часть математики. Я пытаюсь смотреть на вещи в терминах геометрии.

МЫ ВСЕГО ЛИШЬ развитые потомки обезьян на маленькой планете с ничем не примечательной звездой. Но у нас есть шансы постичь Вселенную. Это и делает нас особенными.

МНЕ КАЖЕТСЯ, компьютерные вирусы стоит рассматривать, как форму жизни. Это многое говорит о природе человека: единственная форма жизни, которую мы создали к настоящему моменту, несет только разрушения. Мы создаем жизнь по образу и подобию своему.

МЫ НЕ ДОЛЖНЫ УДИВЛЯТЬСЯ ТОМУ, что устройство Вселенной пригодно для жизни — ведь это не является доказательством того, что Вселенная была задумана для жизни.

МЫ МОЖЕМ СВЯЗЫВАТЬ мироустройство с именем Господа, но это будет безличный Господь. В законах физики нет никаких личностных особенностей.

ВСЮ СВОЮ ЖИЗНЬ Я поражался тем главным вопросам, с которыми нам приходится сталкиваться, и пытался найти дли них научный ответ. Возможно, поэтому я продал больше книг про физику, чем Мадонна про секс.

НЕ МОГУ СКАЗАТЬ, что мое физическое состояние помогает мне в работе, но оно помогает мне сконцентрироваться на исследованиях, избегая лекций и скучных конференций.

КОГДА-ТО Я МОГ ОБЩАТЬСЯ ТОЛЬКО ОДНИМ СПОСОБОМ: я поднимал бровь, когда кто-то показывал мне подряд карточки с алфавитом. Это было очень медленно. Я не мог вести беседу и, конечно же, не мог написать научную работу. К счастью, у меня все еще достаточно сил в руке, чтобы нажимать и отпускать маленький выключатель. Это выключатель соединен с компьютером, на экране которого все время движется курсор. Он помогает мне выбирать слова из списка, возникающего на экране. Слова, которые я уже выбрал, отображаются в верхней части экрана. Когда я построил фразу полностью, я посылаю ее в звуковой синтезатор. Синтезатор, которым я пользуюсь, довольно старый, ему 13 лет. Но я очень привязался к нему. Отчасти потому, что я теперь ассоциируюсь только с ним, отчасти потому, что он не так монотонен, как остальные и интонации его изменяются почти как человеческие. Никто не хочет говорить, как машина или как Микки Маус.

ТАМ ГДЕ ЕСТЬ ЖИЗНЬ, есть надежда.

ЕСЛИ Я И ХОЧУ КУДА-ТО ОТПРАВИТЬСЯ, то это место точно находится не на Земле, а в космосе. Если бы я был кем-то вроде Билла Гейтса, я бы арендовал космический корабль. Это обошлось бы в каких-то пару сотен миллионов долларов.

УБЕЖДЕН, что наука и исследовательская деятельность приносят больше удовольствия, чем зарабатывание денег.

МОЯ НАСТОЯЩАЯ МЕЧТА — написать такую книгу, которая будет продаваться в ларьках в аэропорту. Но для этого, похоже, издателю нужно будет поместить на обложку голую женщину.

ПОЖАЛУЙ, я верю в Бога, под Богом вы подразумеваете воплощение тех сил, которые управляют Вселенной.

ЭЙНШТЕЙН НИКОГДА не принимал квантовую механику из-за присущего ей элемента случайности и непостоянства. Он говорил: «Господь не играет в кости». Он был неправ дважды. Наличие черных дыр доказывает, что Господь не только играет в кости, но еще и бросает их туда, где никто не сможет их увидеть.

С УВЕРЕННОСТЬЮ МОГУ СКАЗАТЬ, что пока еще нас не посетили туристы из будущего.

НАУЧНАЯ ФАНТАСТИКА МОЖЕТ БЫТЬ полезной — она стимулирует воображение и избавляет от страха перед будущим. Однако научные факты могут оказаться намного поразительнее. Научная фантастика даже не предполагала наличия таких вещей, как черные дыры.

САМАЯ СЛОЖНАЯ ПРОБЛЕМА, с какой довелось столкнуться человечеству, — это наши агрессивные инстинкты. Во времена пещерного человека (назовем его пещерной личностью) эти инстинкты были необходимы для выживания и были отпечатаны в наших головах на уровне генетического кода, что было продиктовано дарвиновским естественным отбором. Сейчас, со всем тем ядерным оружием, что у нас есть, мы уже не можем ждать, когда эволюция избавит нас от наших инстинктов. Боюсь, нам придется воспользоваться генной инженерией.

КТО-ТО СКАЗАЛ МНЕ, что каждое уравнение, которое я включаю в книгу, сокращает продажи в два раза.

НИКТО НЕ МОЖЕТ спорить с математической теоремой.

КОГДА Я СЛЫШУ о Коте Шрёдингера, моя рука тянется к пистолету. (Мысленный эксперимент Эрвина Шрёдингера, которым он хотел продемонстрировать неполноту квантовой механики. — Esquire)

Я НЕ УВЕРЕН, что человеческая раса проживет еще хотя бы тысячу лет, если не найдет возможности вырваться в космос. Существует множество сценариев того, как может погибнуть все живое на маленькой планете. Но я оптимист. Мы точно достигнем звезд.

Я ЗАМЕТИЛ, что даже те люди, которые утверждают, что все предрешено и что с этим ничего нельзя поделать, смотрят по сторонам, прежде чем переходить дорогу.

БЛУЖДАНИЕ ПО ИНТЕРНЕТУ — настолько же безмозглая идея, как постоянное переключение телеканалов.

МОЙ РЕЧЕВОЙ СИНТЕЗАТОР говорит с американским акцентом. Я давно понял, что американский и скандинавский акценты лучше всего заводят женщин.

МЕНЯ ЧАСТО СПРАШИВАЮТ, как вы себя чувствуете с амиотрофическим боковым склерозом (Заболевание центральной нервной системы, поражение спинного и продолговатого мозга. — Esquire). Ответ простой — не очень-то.

ТОЛЬКО МОЙ СТАРШИЙ СЫН, Роберт, интересуется наукой. Он занимается программным обеспечением, работает в Майкрософте. Моя дочь, Люси, изучает французский и русский — сейчас она журналист. Мой младший сын, Тим, сейчас в университете — изучает французский и испанский. А еще у меня есть внук Вильям, которые пока только учится говорить, но уже без ума от компьютеров.

ЖИЗНЬ БЫЛА БЫ ОЧЕНЬ ТРАГИЧНОЙ, если бы не была такой забавной.

ОЧЕНЬ ВАЖНО просто не сдаваться.

Вуди Аллен

"Я убежденный пессимист. Я до сих пор делю людей на мерзких и жалких"

НЕ ЗНАЮ, кем меня считают. Странным экземпляром, наверное.

АКТЕРЫ РАБОТАЮТ СО МНОЙ, только если у них перерыв между более соблазнительными проектами. Если я звоню актеру и примерно в то же время ему звонит Стивен Спилберг или Мартин Скорсезе, то он и не подумает идти ко мне. Но если он только что закончил картину, получил свои десять миллионов долларов и до августа ему совершенно нечего делать, а я позвонил в июне, так почему бы и не согласиться?

ЕСЛИ БЫ Я СДЕЛАЛ себе татуировку, это была бы надпись «Мама».

ЕДИНСТВЕННАЯ РАЗНИЦА между трагедией и комедией состоит в том, что в комедии люди находят способ справиться с трагедией. Конечно, юмор не может быть ответом на все жизненные проблемы, но он служит чем-то вроде лейкопластыря. Это уж точно лучше, чем все время ходить разбитым.

ЗНАЕТЕ, по-настоящему я умею играть только две роли — я очень ограниченный актер. Я могу играть либо интеллектуала, либо подонка.

КОГДА Я НАЧАЛ ЗАНИМАТЬСЯ КИНО, мне казалось, что меня ждет уйма приятных вещей: слава, деньги, лесть, восторг... Но после нескольких первых фильмов ты понимаешь, что твоя жизнь осталась прежней. Понимаешь, что все твои проблемы остались при тебе.

БЕЗЗАБОТНОСТЬ, беспечность — все это мне не свойственно. Я и сейчас убежденный пессимист. Я до сих пор делю людей на мерзких и жалких.

Я ЧАСТО МЕЧТАЮ о том, чтобы взять отпуск на целый год. Но меня всегда начинают мучить угрызения совести, поскольку вокруг стоят желающие дать мне денег на очередной фильм, и в результате я прихожу к выводу, что, пока дают, надо брать.

ЧТОБЫ ИГРАТЬ В КОМЕДИЯХ, надо от рождения обладать каким-то особенным свойством. Комики всегда умели играть драматические роли, но возьмите лучших драматических актеров — таких, как Марлон Брандо, — и вы убедитесь, что комедия дается им нелегко.

Я ЛЮБЛЮ СВОЮ ПРОФЕССИЮ, но если бы ее у меня отняли, я с удовольствием занялся бы чем-нибудь еще. Поработал бы в театре или сидел бы дома и писал. А может, просто бездельничал бы, и тоже с удовольствием. Вставал бы утром, гулял, шел в музей или в кино, потом возвращался бы к себе, общался с женой, смотрел бейсбол по телевизору. Не так уж плохо, верно?

МЕНЯ ПОЧТИ НИКОГДА не приглашают сниматься в чужих фильмах. Странно! Кажется, что уж теперь-то, когда я стал старше, люди должны рассуждать так: «Кто у нас самый старый из комиков? Уолтер Маттау помер. Стало быть, Вуди Аллен!»

МНЕ НРАВИТСЯ ПОЗИЦИЯ авторов «Догмы». Она по-настоящему спартанская. Думаю, сами принципы у них хорошие, но, как это обычно бывает, все упирается в личный талант режиссера, который их декларирует. Если он сделал хороший фильм — прекрасно. Но если фильм получился плохим, он ничуть не лучше любого другого плохого фильма.

ПО-МОЕМУ, в современном кино нет режиссеров, работающих под моим влиянием. Повсюду я вижу молодежь, на которую повлиял Фрэнсис Форд Коппола, очень сильно — Скорсезе и Оливер Стоун. Но я? Нет, таких я что-то не знаю.

Стиви Уандер

"Иногда мне кажется, что быть слепым — это дар божий, потому что я, наверное, не продержался бы и минуты, если бы увидел мир, который существует вокруг"

Я НЕ ТАКОЙ СТАРЫЙ, чтобы вы считали меня создателем R’n’B.

ДА, МОЖЕТЕ НАЗЫВАТЬ МЕНЯ СЛЕПЫМ, но я отличаю свет от тьмы, а для жизни этого достаточно.

ГОВОРЯТ, какое-то время после рождения я мог видеть. Вы ведь знаете эту историю? Я родился недоношенным, и меня положили в кувез, но доктор подал туда слишком много кислорода и разрушил мои глаза. Это было в Сагино, штат Мичиган. А потом, когда я вырос и когда про меня узнали, я вернулся в Сагино и отправился в тот самый госпиталь. Они решили, что я хочу засудить этого доктора ко всем чертям, но я просто хотел оказаться в том месте, где появился на свет.

ПРИ РОЖДЕНИИ МНЕ ДОСТАЛИСЬ ДВА ПОЛЕЗНЫХ ДЛЯ ЖИЗНИ КАЧЕСТВА: смышленость и бедность.

ДУМАЮ, МЫ НЕ ИМЕЕМ ПРАВА НАЗЫВАТЬСЯ СОЕДИНЕННЫМИ ШТАТАМИ, если наши люди разъединены.

ПОКА ЕСТЬ ЖИЗНЬ, пока с миром что-то не так, пока люди не могут преодолеть беды и пока люди не пытаются преодолевать их, пока есть насилие, разрушение, ненависть и фанатизм, пока есть тела, в которых нет души, — пока все это существует, мне будет что сказать.

Я НЕ МОГУ РЕШИТЬ НИЧЬИХ ПРОБЛЕМ. Но я могу создать музыку, которая подтолкнет людей к решению.

МУЗЫКА — это то, что пробуждает в нас память. Чем дольше какая-то мелодия живет внутри нас, тем больше воспоминаний нанизывается на нее.

ПОЧЕМУ ЕСТЬ СБОРНИКИ «ЛУЧШИЕ ПЕСНИ», но нет «Худших песен»? Я бы свои послушал.

Я НЕ СКАЧИВАЮ МУЗЫКУ. В этом действии нет уважения к музыке как к искусству, и такое отношение обесценивает ее. С другой стороны, это лишь отражение мира, где мы живем: отсутствие уважения к искусству, отсутствие уважения к женщине и отсутствие уважения к самой жизни.

ЖИЗНЬ МЕНЯЕТСЯ СЛИШКОМ БЫСТРО, чтобы говорить «я поступал так и буду поступать впредь». Я делаю то, что считаю правильным сегодня.

КОГДА-ТО Я ОЧЕНЬ ХОТЕЛ СТАТЬ ЭЛЕКТРИКОМ, и мне кажется, общество готово к этому. Со всеми этими современными технологиями мы уже имеем слепых врачей и слепых программистов. Так кому помешает слепой электрик?

НЕЛЬЗЯ ПОСТРОИТЬ ЖИЗНЬ на чужих ожиданиях.

У КАЖДОГО ЕСТЬ ДАР. Но что бывает с тем даром, который ты не используешь? Правильно: его у тебя забирают.

СКАЗАТЬ, ЧТО Я ДОСТИГ ПИКА, — это для меня как сказать, что Господь наигрался со мной. Ну нет, я не готов в это поверить.

«НЕВОЗМОЖНО» — это неприемлемое слово.

Я ЛЮБЛЮ РАЗГЛЯДЫВАТЬ ЛЮДЕЙ. Вот только увидеть для меня — значит потрогать.

ДУМАЮ, ЕСЛИ КОГДА-НИБУДЬ Я СМОГУ УВИДЕТЬ ПИАНИНО, оно окажется именно таким, каким я его представляю.

Я МОГУ ЗАСИДЕТЬСЯ В СТУДИИ ДО ЧЕТЫРЕХ УТРА, и многие, знаете, ловко этим пользуются. Они звонят в ночи своим женам и говорят: «Дорогая, прости, я задерживаюсь. Я сейчас в студии, со Стиви. Да-да, он за пианино, играет Fingertips (один из первых хитов Уандера. — Esquire)». И он вешает трубку, а я в этот момент спокойно сплю в своей кровати за сотню миль.

ЕСЛИ НЕ ПРИВЫК СПРАШИВАТЬ — никогда не узнаешь правды.

КОГДА УМЕРЛА МОЯ ЖЕНА, я спросил: «Господи, почему не я?» Но Господь не любит, когда мы задаем такие вопросы.

ЛЮБОВЬ — ЭТО ЛЮБОВЬ. Она возникает у мужчины к женщине, у женщины к мужчине, у женщины к женщине и у мужчины к мужчине. Да, кто-то чувствует потребность жить с человеком своего пола — что ж, люди таковы. Вот только я думаю, что некоторые люди, называя себя геями, ошибаются. Они просто запутались.

У МЕНЯ СЕМЬ ДЕТЕЙ, так что кое-что о жизни я знаю.

Я НИКОГДА НЕ ДУМАЛ, что доживу до того дня, когда не станет Рея Чарльза. Но скорбь — это еще одно свидетельство того, что ты действительно существуешь.

И ПЯТЬДЕСЯТ ЛЕТ ПРОХОДЯТ, как день.

Билли Боб Торнтон

"Все считают меня ненормальным. Чего только обо мне не плетут: я, мол, вампир-кровосос, живу в подземелье, ем что-то оранжевое... В действительности все так и есть"

Я НЕ ТО ЧТОБЫ не люблю давать интервью. Нет, мне не жалко. Просто люди не всегда слышат от меня то, что им хочется.

Я БЫЛ БЕДНЫМ арканзасским мальчишкой, влюбленным в музыку и бейсбол. Меня воспитывали вспыльчивый маленький ирландец — бейсбольный тренер и мать-экстрасенс. Если хотите стать шизофреником, вернее рецепта не придумать.

ВСЕ СЧИТАЮТ МЕНЯ НЕНОРМАЛЬНЫМ. Чего только обо мне не плетут: я, мол, вампир-кровосос, живу в подземелье, ем что-то оранжевое... В действительности все так и есть. У меня в подвале студия звукозаписи, где я провожу много времени. Каждое утро ем папайю — она оранжевая. И у нас с Энджи (Анджелиной Джоли, бывшей женой Торнтона. — Esquire) действительно был тот пресловутый «флакон с кровью». На самом деле это был маленький медальончик, и мы прокололи себе пальцы и капнули туда кровью.

Я НИКУДА НЕ ХОЖУ. Я или дома, или работаю. Мне кажется, я не вписываюсь в общество.

ЧТОБЫ ПОЛУЧИТЬ УДОВОЛЬСТВИЕ от секса, вовсе не обязательно выбирать в партнеры модель. Наоборот, иногда заниматься сексом с «самой соблазнительной девушкой в мире» бывает ненамного интереснее, чем трахать скамейку.

ЕСЛИ ВАМ НАДО обсудить с кем-нибудь свои проблемы, всегда зовите женщину.

НИКОГДА НЕ ДЕЛАЙТЕ СЕБЕ татуировки с именем подруги, если не готовы выколоть поверх этого имени другое.

ЕСЛИ ВАС ОСТАНАВЛИВАЕТ КОП и спрашивает: «Травка есть?» — лучше всего, по-моему, ответить так: «Знаете что, сержант? Я не буду от вас ничего скрывать. Пару часов назад мы с приятелем выкурили косячок, и он оставил тут на полу окурок». Потому что, если вы ему не скажете, он сам его найдет. Может быть, после ваших слов он все равно вас арестует. А может, и нет.

Я ОБХОЖУСЬ БЕЗ НАРКОТИКОВ вот уже двадцать семь лет.

Я НЕ ПЕРВЫЙ ГОД сижу на жесткой диете. Ем только сырое. Занимаюсь спортом. Делаю все правильно, чтобы иметь возможность выпить пивка и выкурить сигаретку.

ПОКА СПИРТНОЕ НЕ ЗАПРЕТЯТ официально, я курить не брошу.

ВЫ НИКОГДА НЕ ПОЙМАЕТЕ МЕНЯ за сочинением «Звездных войн». Я могу писать только о том, что сам видел или пережил. Это мой метод, коли уж на то пошло. Обычно я говорю, что у меня нет метода. Но вообще-то он есть — и другого никогда не было.

Я БЫЛ МУЗЫКАНТОМ еще до того, как узнал, что на свете бывают актеры. Некоторые музыкальные критики ругают тебя только потому, что ты актер. Но вокруг сколько угодно хреновых музыкантов, которые никогда не были актерами.

МНЕ ЖАЛЬ, что мы не друзья с Томом Уэйтсом. Я с ним даже не знаком, но я его обожаю.

ГОВОРЯТ, что в пятьдесятчеловек снова чувствует себя как в тридцать. Четвертого августа мне стукнул полтинник. Но я не переживаю, честное слово. Моя подружка мной довольна. У меня есть ребенок. Руки-ноги целы, я занимаюсь спортом. Могу и мячик погонять. Мне так нравится жить, что я никогда не сетую на свой возраст.

ВЫ КОГДА-НИБУДЬ ДУМАЛИ, отчего это волосы на лобке не седеют? Можете объяснить?