Несколько лет назад в дебрях пресловутого и ныне очерняемого, уже нетрендового "вконтакте" я познакомилась, благодаря свой любви к музыке, с поэтессой Беллой Гусаровой. Поначалу наше знакомство проистекало в группе, посвященной нашей любимой певице Лори Андерсон, чье творчество мы обе безмерно любим, но наверное, как люди по натуре близкие друг другу наша дружба перетекла в реалии Питера, а замет и Москвы. 

Белла пишет невероятные стихи. совершенно не попсовые. Простая рифма ей претит. Но то, что выходит из под её "пера" близко и живо, чем много легкочитаемое. Все, что можно прочесть в её стихах она пережила и это не плод воображения, а перенос жизни на строки. Только важно при прочтении на рифму держать, а чувства и смысл и делать именно смысловые паузы, тогда вся красота стихов будет постигнута. 

Я бы хотела сегодня во Всемирный день поэзии, благодаря чему узнала от missesquire - спасибо огромное от меня, предложить познакомиться со стихами моей поэтической и очень трепетной частицы - Беллы (о, надеюсь ты на меня не обидишься):

Это одно из моих любимых:

полчаса гоняю крысу по комнате ванной
безуспешно пытаюсь поймать руками
укусила, зараза, капаю йод на рану
всё равно не брошу в неё камень
не насыплю отравы, не поставлю капкан
мы похожи – я тоже дикая и запуганная
ничего ей плохого делать не стану
меня тоже пытались загнать в угол
и я тоже всегда защищалась укусами
но за эти попытки, довольно странные
ни меня, ни других нельзя назвать трусами
ловля диких животных чревата ранами

*

лучше жить одинокой в раю, чем с любимым в аду
если это усвоила — в жизни не пропадёшь
я не пропаду!
лучше быть полумёртвой в тропическом ливне
чем живой под нетающим грязным рождественским снегом
да повесят меня патриоты российских снегов!
я воскресну!
я готова сто раз умереть лишь бы не было пресным
умирание
рано трепаться о силах моих
никому это не
интересно
только делать мне что? в распрекрасных болотах безделья
райским зельем в стакане и голой на стуле
кнопки тыкаю – где-то под ними живёт муравей
или два, но сейчас наконец-то уснули
прошлогодний гамак убаюкал соседа по жизни
мне хотелось бы с ним умереть – мы похожих кровей

*
мою полы голая
в поле собаки играют в поло
на столе лежит гашиша тола
но я не трогаю
я к себе строгая
накачу лучше водки рождественской
придут друзья – им тоже
если не стану ещё строже
но скорее всего я не стану
так в индостане встречаю крисмас
опухшей от влажности рожей 
 

*

сегодня ночью небо так горело
что можно было прочитать без света 
роман в 160 страниц, от грома 
закладывало уши, поливало
так, что хотелось срочно позвонить
строителю ковчега и собрать
своих животных, и в ковчег забраться
не позвонила, стала созерцать
всё это светопредставленье смело
мы не ослепли, не оглохли, но
промокли – утром солнце нас просушит
зачем оно так беспощадно село
за горизонт, оставив нас одних?

*
вентилятор гоняет горячий воздух
начинаешь с ума сходить от жары
отправляйся на север, пока не поздно
правда там затрахают комары
здесь они уже сдохли, за что – спасибо
они долго звенели над головой
отправляйся на север скорее, либо
привыкай к сумасшествию и не ной
лучше плавиться и превращаться в лужу
дальше, в круговороте воды – дождём
оросить человека, который нужен
в поры влиться, пытаться остаться в нём

*
пятки чешутся к прогулке
руки чешутся кого-нибудь убить
можно два занятия совместно
но пошла украсть плоды с чужого дерева
манго
оказались недоспелы
но в салат годятся для друзей
вегетарианцев
будем дальше двигать на восток
там откроем собственное дело
купим на сезон дождей амбреллы
выпьем за живительный поток
я влюблюсь в какого-нибудь кхмера
разрожусь кхмерятами потом
там мы, многолетние бродяги
обретём свой постоянный дом

*

не выйти из окна не выть не выпить
всего лишь день, свободный от иллюзий
внимательные взгляды динамитом
опять снесли оптические шлюзы
из розовой пластмассы – серый-серый
водоканал, и в нём гнилая шлюпка
в которой покидаешь берег веры
в любовь о бёдра истрепалась юбка
вся истрепалась, не пойду за новой
по невскому нарядному проспекту
фланируют потомки казановы,
в музей направлю беспокойный вектор
тоски по идеалам пресловутым,
закончу вечер в завываньях блюза –
годами не меняются маршруты
холодных дней свободных от иллюзий.

КЁНИГСБЕРГ (КАЛИНИНГРАД)

1.
проездом по городу и – в Кафедральный Собор.
забота туриста – купить сувениры для пыльных
заставленных полок. какой толщиной порастут?
по ней через годы исчислю – мы в Кёниге были
в две тыще седьмом… гробик Канта на память о том,
что низок ай кью, подавляемый силой эмоций,
как в тех сумасшедших, которые плачут в ладонь
у этой могилы, философу дань отдавая.
и чище становится разум, читающий по
нехоженым мною проспектам – желанье вернуться
когда-нибудь или хотя бы попробовать по-
листать и увидеть не фигу в трудах кантианских

2.
спустилась к реке, посмотреть на мерцанье воды.
вода прибывает из рваного неба, в котором
мой взгляд ищет солнца, оно в древнепрусской тоске
в штрих-коде дождя утонуло, но вынырнет скоро.
черпаю в ладони историю этой страны,
сжимаю в сухие слова… очарованной словом
«течение» – я, не стараясь держаться корней,
плыву по реке своих дней в направлении новом.

*

КРАНЦ (ЗЕЛЕНОГРАДСК)

беги, Луиза, беги
через набережную Кранца
по Косе Куршской пустынной
Бонапарт, кто на поле он? – 
пока – герой! скоро не будет дышать в спину
Тильзит, жадного, остановит засранца
ты, красивая, в туберкулёзе и родах
в тридцать четыре растаешь в слёзы
мужики всё-таки – уроды!
даже любимые и короли!
им – военные сводки погоды,
перетасовка земли, 
игры азартные – важнее,
чем заботиться о жене

королева бежит через Кранц
где какой-нибудь франц или фриц
погружает в служанку немытый хер
через девять, она умирает
не полив все цветы в полисаде 
не дослушав утренний мир
a la guerre comme a la guerre 

а картографы в камеральной засаде
обливают чернилами перья
предвкушая новый пунктир… 
чёрта с два! отправляйся на Эльбу,
патологическое высокомерье!
оловянных солдатиков стрельбы
пусть тебя развлекают, малыш!

наши кони увидят Париж!

…не попадёт в хищные лапы 
выпавший из гнезда стриж
пусть со всех сторон хотят его сцапать
он не похож на остальных птиц
и я хотела бы расстаться с этой страной, 
поднимаясь по самолётному трапу – 
небо, во всяком случае – видимых,
не имеет границ!

Я думаю – укрыться в жёлтой башне
Зарыться в книги, фильмы, чтобы ты
Не знал, как мне летать по жизни страшно,
Как я боюсь смертельной высоты
И отключить мобильные, компьютер
Отчислить из «связистов» кнопкой – выкл.
Все адреса последнего приюта
Убрать из базы данных, не привык
К моим ты чтобы нежностям горячим
Чтобы тревожно стало, потеряв
Надежду, веру – я с любовью спрячусь
Чтобы, меня обильно матеря,
Хотел стреляться с детективом частным
Который не найдёт за много лет
Ту башню, где тебе мерцает часто
И днём и ночью грустный жёлтый свет

мама, не прикрывай ладонью пупок
я хочу видеть Чёрное море
на заборе граффити: 
«скоро всё сбудется, не пройдёт 
и полгода». у тебя будут трудные роды,
поезд на Ленинград – поезд на Питер 
везёт вытряхнуть из природы
матери – к ебени, 
но я уже утомилась в утробе.
…на родильном столе, как на пляже
будешь лежать, загорелая. 
но рядом не ляжет
интересный мужчина.
только доктор скажет о моём выходе: 
девочка долго молчит!
вы разволнуетесь – не слыша первого крика
это потом – кричи не кричи – никто не слышит
это потом – чем дальше в лес, тем тише
это потом – время – нервным тиком
будет пульсировать в моём теле
от первого шага
к последнему

*

занавеска бумажная шею игриво щекочет
лёгкий бриз напечатал на ней невесомые строки
просижу в этом баре до успокоительной ночи
запивая дешёвый вискарь свежевыжатым соком
я уже не ребёнок, но хрипло рыдаю без мамы
неожиданно землю покинувшей в тысячах милей
от меня, без меня, но без боли, пока в индостане
благовонья дымились на ярко-оранжевой вилле
пока я на звонки без ответа, глушила тревогу
бесполезными ом нам шивайями и харе рамой…

мама-мама ты больше не встретишь меня у порога
мама-мама а я не решусь стать когда-нибудь мамой

*

в тетради смерти пишешь – к черту завтра
и смотришь фильм о молодой блондинке
что в токио готовит рамен-суп
хозяин забегаловки не туп 
и часто повторяет – гоухом, янка
она не понимает толк в лапше
в приправах и, само собою, суси
не трусит, не сдается – режет лук 
а плачешь ты, свозь жидкие кристаллы
вынюхивая запах – где твой друг?
опять в ночах любви его не стало
ты одинока и спасаешь мир 
в очередном блокбастере, без рева,
поскольку делать нехер все равно
поскольку одинаково херово –
смотреть кино или тупить в тоске
седьмой сеанс, гора конфетных фантов
и смерть людей висит на волоске
от голливудских вирусных мутантов
цепляться в жизни не за что теперь
спаси планету и оставь актерам
амерканским героизмов херь
и выбери для жизни новый Город*

никотиновым пальцем поглаживать фильтр сигареты
как Саган Франсуаза на завтрак смолить голуаз
но без кофе, он стынет и ждёт моего водолаза,
после утренней ванны. гадая – как долог прилив?
в настроении сахарном стерпятся горькие волны

полотенце на бёдрах, и солнечный ветер в бокале,
до сих пор на балконе не выключен синий фонарь,
фортепьянная музыка сопровождает в полёте
на таинственный остров, где всё повторится, как встарь:
только – двое! целуются, смотрят в глаза и вздыхают

…убегают в хлопчатобумажные заросли луга
далеко, чтоб мобильная связь не тревожила слух,
но тревога пульсирует – как же потом друг без друга?
если на материк возвращаться придётся? – «потом»
никогда не случится на маковых сонных просторах

полечу с тобой, лишь one-way ticket сжимая в руке!

*

ты мне пишешь по чётным, тебе – по нечётным пишу
был такой уговор. еле сдерживаюсь от ответа
на пронзительное одиночество в городе Пи
без тебя тоже тускло, но разве я знала про это?
что на плечи тяжёлою тучей опустится небо

проминаюсь по лесу и пудрюсь цветочной пыльцой
обнимаю берёзу, сосна бъёт по темени шишкой
и всегда перед взглядом моим дорогое лицо,
потому спотыкаюсь и вряд ли замечу медведя.
но хотелось бы в город вернуться, не тронутой зверем

но хотелось бы в город вернуться и числа забыть
мне теперь отличать от нечётного чётное больно
дополняется цифрами старый вопрос: быть-не быть?
если быть, то – вдвоём! бесконечное звёздное время
умирать будем по одному, не мешая друг другу

рассчитает на первый-второй – Провиденья рука…

я в отъезде моём завернусь в аутичный туман,
до меня достучаться в контактах и аськах не смогут
ты наверное, помнишь, что горе идёт от ума
без ума от тебя! – потому не терзают тревоги,
без ума! – потому улыбаюсь счастливо и долго

по субботнему утру парим. во хмельной голове
сантименты кружатся. вино на столе на цепочках
возле Львиного мостика в баре пиратском. ловец
алкоголиков – бармен – сгоняет с подвижной площадки,
говорит: неприлично на стол забираться с ногами

говорит – не показывать детям ненужный пример,
говорит – целоваться идите в отдельную залу!
мы могли бы, и я расстегнула бы толстый ремень,
но так скоро приходит пора направляться к вокзалу!
расставание хоть и светло, но, немного печально,

что до встречи – полмесяца длинных, полмесяца вдаль…*