Последняя на данный момент книга Пелевина «Бэтман Аполло» особенного шума в свете не наделала. Скорее уж вызвала тоскливые вздохи целевой аудитории и жалобы на то, что вот раньше – во времена «Чапаева», «Затворника и Шестипалого» – литератор был куда кудее.

Особенное раздражение спровоцировала анонсированная еще в рекламной кампании книги тема российского протеста, как политического перфоманса. Некогда яростные почитатели Пелевина как-то враз заметили, что «он не меняется», «остался в девяностых», «деградирует», что он «пятидесятилетний неудачник зачитывающийся википедией» и, наконец – что ложки не существует, а «Бэтмана» от раскрученного имени написало новое поколение литературных рабов.

У меня книга никаких эмоций, равно как и предыдущие авторские работы не вызвала. Наверное, потому что никогда не понимала этой постмодернистской игры – составлять историю из нарочно упрощенных, поданных в уничижающем ключе выдержек зарубежной философии. Данное явление не контркультура, а скорее конспект нерадивого студента-социолога.

Информация для непосвященных: «Бэтман Аполло» это продолжение вышедшего в середине 2000-х романа «Ампира V», сперва оцененного как «остроумная пародия на домыслы о тайных сектах и мировых правительствах» (миром с помощью гламура и дискурса правят вампиры), а теперь вот именуемого не иначе «унылым подражание «Поколению Пи». Вставки на тему «гламурного протеста» в «Бэтмане» довольно искусственные – и нужны как лассо стриптизерше, – для эпатирования читателя. Размышления о «креативном классе» и «протесте» на уровне незабвенного (для меня) «Нового Дозора» С. Лукьяненко – скучно, плоско, вторично.

Центральный сюжет – любовные метания юного «вампира» Рамы между двумя полюсами власти. С одной стороны на русской Родине ему приходится иметь дело с подружкой Геʹрой – воплощением диктаторской власти, которая принуждает любить себя (буквально – в зоо-некрофилической форме – эх-эх, тяжело нынче читателя удивить!) через силу и унижение. С другой, вампирский царь Аполло – власть заокеанская, нарочито карикатурная, действующая посредством соблазнов, красивых личин, но от того не менее противная.

Так вот, ознакомившись с идеей романа, могу утверждать, что не правы те, кто считает, будто весь текст – плод трудов литературных негров. По крайней мере, синопсис 100% авторский.

Но тут любопытно другое – а почему собственно все переполошились? Отчего взялись раскачивать постамент под кумиром? Тем паче, что когда-то сами его туда взгромоздили.

По-моему Пелевин никогда и не менялся. У него всегда был один и тот же понятийный алгоритм: Вольное обращение с классиками + откровенная чернуха. В его творчестве никогда и не было той глубины, которую отчего-то находят офисные интеллигенты.

Единственное отличие – раньше Пелевин всегда издевался над объектом близким читателю, но вместе с тем недосягаемым – правительством, олигархами, криминалом. Высмеивал меняющиеся моды – увлечение рекламой, компьютерными играми еще что-то. А на сей раз, в центр книги была поставлена её же главная аудитория.

Люди, которые возможно впервые за свою жизнь вышли на улицу и чего-то потребовали. Конечно же, в космических масштабах не бог весть какое событие. Сэм Хантингтон в своих исследованиях революций таким протестам максимум две строки посвящал.

Но для людей, стоявших на Болотной – это Поступок. Рукотворная святыня, так сказать.

Вот только Пелевину это совершенно без разницы. Эта мода для него ничем не отличается от любой другой. Как если бы исписавший не одну чернильницу на тему природы  власти Мишель Фуко неожиданно узнал бы, что в России его идеи превратились в предмет неприличных анекдотов. Только сейчас на месте Фуко – сами любители Пелевина, возмущенные насмешкой  над своими усилиями не меньше, чем низким качеством текста.

И всё же, наверное, преданным фанатам его творчества не стоит падать духом. Всё течет, всё меняется – пройдет год, под авторским прицелом окажутся новые злободневности. Например, история о том, что смерть Бориса Березовского это ритуальное жертвоприношение в рамках секретного проекта «Путинская Ризома», направленного на интенсивную выработку у автохтонного населения Колымы продукта «Габитус З».

Что такое «Габитус З»? Ну Пелевин что-нибудь придумает)