На самом деле, недавние посты про Машу Цареву заставили меня, заядлую "неофициальную" читательницу "Сплетника", официально зарегистрироваться. Ура:). Хочу отдать на растерзание фрагмент книги Deviant молодой авторши, о которой я узнала из журнала, который лежал на стойке в "Шоколаднице", про карьеру и прочее в том же духе. Там был приведен довольно большой отрывок и рецензии, книга выходит в мае, то есть скоро. Тема меня заинтересовала, правда, какая книга целиком пока непонятно. Заинтересовало меня в том числе и то, что авторша написала ее то ли в 22, то ли в 23 года (!!!), до этого она работала в журнале "Сноб". И если у Царевой, которую мы обсуждали недавно, опасный крен в гламур, то здесь, наоборот, претензия на высокоинтеллектуальность. Пока меня лично заинтересовало, но опять -таки - может оказаться "пшиком". Вот отрывки - * * * Ты едешь в машине, а в голове стучит одна и та же мысль. Мысль не новая. Вообще говоря, ты уже должна бы привыкнуть к этому. Он не в первый раз уезжает. Можно было и свыкнуться с тем, что он всегда выбирает не тебя. И каждый раз возвращается. В природе есть круговорот. Он присущ и человеческой жизни. И не нужно в тысячный раз размышлять над его мотивами. Он хочет чего-то добиться. Хотя правильнее сказать – не чего-то, а очень многого. Вот если посмотреть на этих людей в соседних машинах. У них в головах картонный домик, но он стоит очень крепко, по крайней мере, пока не подует ветер. Это домик, составленный из стереотипов и штампов, зависти и подобострастия. Разговорись ты с кем-нибудь из них в пробке, на светофоре, расскажи, что у тебя любовь и прекрасный молодой человек. Увидишь сдержанное одобрение, не более того. Но какие огни, какие эмоции заиграют в их глазах, когда дело дойдет до брендов? Какие у вас машины, в какой последовательности они менялись? «Мерседес спорт-купе», практичный, на каждый день «ленд-крузер», «BMW» на выходные – мужской вариант, «Mini» – совсем по-женски, рабочий «инфинити» или прекрасный летний вариант, такой как «SLK»? Или «CLK» – попрактичнее? А недвижимость: квартира на Мичуринском, обязательное условие – 200 квадратных метров, или на Кутузовском все еще? Да, загородный дом обязательно, как же без него. Только когда ты там одна, все эти метры не нужны. Для того чтобы быть одинокой, достаточно и камеры. А моим необходимым условием, всегда – в собственной, съемной, любой квартире – были подоконники. Просто широкие подоконники, чтобы можно было сидеть, поглядывая в окно, грустить, рисовать. Чтобы можно было проснуться раньше, чем он, сесть, рисовать его профиль карандашом на бумаге и чувствовать себя счастливой. И да, бриллианты – много, подарки просто друзей, а самый большой – его подарок, вот он, на безымянном пальце левой руки. Всегда на безымянном. Штамп в паспорте ничего не значит. Я была маленькой и не верила в брак, полагая, что в браке все друг другу лгут. Я выросла, но в этих моих взглядах мало что изменилось. И самое важное – образование. Здесь и МГУ, и РЭШ, и эта бизнес-школа, которая забрала два года жизни. Всюду стипендии, дипломы с отличиями. И топ-10 потока – у него, у меня. Нет, даже не это важно, важнее другое. Если бы все вокруг просто оставались теми же людьми, советскими людьми, им не давало бы покоя более важное – молодость, красота, харизма, обаяние, силы, уверенность, таланты, здоровье, перспективы. Перспективы здесь самое важное слово. Как без них жить, без перспектив? Совершенно невозможно. Вас к ним приучили с малых лет, это ваш домик, в который вы прячетесь, как и эти люди – в свой маленький мирок. Это хороший домик, теплый, светлый. Но насколько он надежен, никто из вас не знает. Просто еще ни разу не подул ветер… *** Либерал – это человек с незаконченными амбициями. А в России – это еще и часто случайный человек. Она сидела с ногами на летней веранде «Старбакса» на Арбате и размышляла. Когда-то очень давно она чувствовала себя старой. Красивой, усталой, бесконечно старой и одинокой. Очень долго бежала от этого одиночества – по кругу. Любила, возможно, не самого подходящего мужчину. Любила искренне. Много плакала, принимала близко к сердцу проблемы других, была всеобщей любимицей – именно потому, что чувствовала боль очень остро. Сопереживала. Высокий коэффициент эмпатии. Была счастлива? Была ли? Вправду ли человек создан для счастья? И почему, почему – хорошим людям? Сложным, страдающим с рождения выпадает такое? За что и почему – такие истории случаются с определенными типами людей? Бывает хуже… Жизнь кончена – многие скажут, что ее жизнь не удалась. Это будет оценка или интерпретация такой же хорошенькой самодовольной студенточки – она минус десять лет. Эта история перемолола ее, переломила, изменила все. Жизнь не удалась? Чем старше становишься, тем сложнее отделять – хорошее от плохого, правду и настоящее от всего несущественного. Но в любом контексте, вне зависимости от обстоятельств – просыпаясь с улыбкой, ты понимаешь, что все делаешь правильно. Арбатом был он, потому что там когда-то им было хорошо. А может, потому что когда-то, немногим больше тридцати лет назад, там родилась она. Так или иначе, они с Арбатом были крепко повязаны. Почти 33 года, а все еще так непонятно. Раньше думала, что столько не живут. Это шутка, конечно. Но казалось, что к 33-м ты уже точно найдешь свое место, выберешь правильного человека, и все будет понятно и предопределено. Да даже и не в 33, а гораздо раньше. В 34, согласно концепции, дети уже должны ходить в школу. А ты – спокойно, уже никуда особенно не торопясь, не нуждаясь в деньгах, воспитываешь детей и придумываешь бизнесы, чтобы не поглупеть. А муж старательно приумножает ваш капитал. И это, кроме того что счастье, еще и типичный исход для таких же молодых, симпатичных; для тех, с кем вы росли и учились. Европеизированная молодая Москва начала вводить в моду семейные ценности – и неважно, компиляция ли это чужого опыта или же отголосок американской пропаганды прошлых лет. Хорошее образование и какой-никакой, но достаток, воспринимаемый как естественное явление, дали о себе знать. Чему несказанно радо хаотичное поколение родителей, плохо говорящих по-английски. Но в этом конкретном случае они двое оказались в тупике. И нужно принимать решение. Она недавно вернулась из Нью-Йорка. Ездила предварительно посмотреть бизнес-школы; говорить с людьми – так этим она занималась в Москве. Но посмотреть своими глазами, пощупать и что-то выбрать, если примут везде, – совсем другое дело. За это время она приняла если не взрослое, то уж точно взвешенное решение – подавать везде, пусть даже уч:) будет в Филадельфии. Это не проблема. Можно ездить. В Нью-Йорке до этого Маша была один раз, лет в четырнадцать, тогда ей показалось, что это лучший город для таких, как она. Здесь с равной вероятностью можно умереть, развлекаясь или переутомившись на работе. Сценаристы пишут сценарии в режиме нон-стоп круглый год, а не ждут, пока их первый проект запустится, а когда-нибудь еще будет смонтирован и выйдет в прокат, как в Европе или России, потому что за это время можно сделать еще десять проектов. Офисные работники методично строят карьеру. И даже когда все сложно, в этом что-то есть. Наверное, это что-то – квинтэссенция жизни. И в Москве что-то есть. Все зависит от обстоятельств. Здесь тоже надо хотеть жить. В Москву она вернулась с мыслью, подкравшейся незаметно, но засевшей очень глубоко. Когда решение глубоко внутри принято, становишься спокойнее и искреннее. И если его трудно было сформулировать в двух словах, то настроение обволакивало полностью. Она была уверенной и взрослой. И если не счастливой, то, по крайней мере, живой. Просто в 33 года, когда есть – меньше или больше – молодость, связи, возможности, мир вокруг, и на тебя уже успело обрушиться несчастье, а ты приняла его и не сдаешься, учишься жить заново, то, наверное, уже имеешь право на собственный выбор. И хоть это и бремя, но оно иное – может, пришла пора сменить им бремя того, что все уже выбрано до тебя? Все это творчество, эта однобокая общественная жизнь – и в какой-то момент, когда уже нечего терять, возникает мысль. Если бы социально-экономическая картина оставалась такой же однообразной, можно было, как и раньше, заниматься делом, и пусть они сколько угодно тешат себя иллюзиями, ищут признания масс и тратят на это свою жизнь. За это время у вас с Георгием были бы и слава – в действительно влиятельных кругах, – и деньги. Ведь вас учили, что так правильно, более того, вы наблюдали это на примерах многих до вас. Но сначала он заболел, хотя в это невозможно было поверить – да, нас пугают такими историями, социальной рекламой и прочими средствами визуализации, но они же случаются не с нами. В группах риска совсем другие люди, и да, многие из них известны, успешны – и просто достойны. Но это другие люди. Но так случилось, и это данность. Привыкнуть к смерти – чем не путь ничего не бояться? Грянул кризис, и совершенно ясно, что мир меняется, и уже не очевидно, чем надо заниматься, чтобы получить славу и признание. Бонусы срезали, риск-менеджеры, исправно получая зарплату, читают на работе «Гарри Поттера», консультанты, получив от рынка вежливое «Спасибо, ваши услуги нам пока больше не нужны», терпеливо выжидают, осторожно присматривая госкорпорацию про запас. Но все это преходяще. Одна мода сменится другой. Кто-то поднимется на волне, а кому-то, менее прозорливому, не повезет. Все это не столь интересно в сравнении с тем, как меняются ценности. И в головах опять сумятица: одни не знают, куда себя деть, другие делают то, на что никогда не хватало времени. А вдруг случится привыкание к расслабленной жизни? Или, наоборот, люди сойдут с ума оттого, что начали принадлежать сами себе. От излишней свободы и возможностей – ведь так очень легко натворить дел. И какими стереотипами – без сомнения, желая добра – будут снабжать новые поколения из МГУ, LSE, «Коламбии»?.. Выиграет тот, кто предугадает. Выиграет тот, кто не уйдет, а продолжит игру. А значит, отъезд – не лучшая идея. Хотя неплохая, если исключить полное непонимание того, зачем он нужен. Так что же, может, начать осуществление мечты? Снимать документальное кино, поднимая в нем все, что заблагорассудится, аккуратно, со вкусом, учитывая разные мнения, не допуская ни на мизинец даже праведной агрессии. Может быть, приходит время, когда в сфере общественной жизни окажутся востребованными лучшие умы? А вдруг наступил момент, когда необходимо взглянуть на бизнес со стороны, поработать над эффективностью принципиально иных, некоммерческих процессов – ведь общество так отстает от рынка, – чтобы через пяток лет мир других, молодых и перспективных, так же не полетел к черту. Может, чтобы получить право на судьбу, нужно сначала создать ее для кого-то еще? * * * В эти дни о собственной жизни думать не хотелось, поэтому удобнее было слушать старинных поклонников. А они рассказывали любопытные вещи. (...) Но даже сквозь эту ленивую болтовню отчетливо виделось — бизнес-среда меняется. Постперестроечные авторитеты, отвечая на вызов мировой экономики — с большей или меньшей уверенностью, — возвращают бразды правления в свои руки. Градус по шкале уверенности, казалось, был пропорционален жареным фактам из биографии светил бизнеса. И тут не везло никому. Героям девяностых помогали выдержка, сноровка и непросто нажитое бесстрашие. Но опыт прошлого и подводил — может, потому, что нажитый в нулевые лоск не слишком коррелировал с бесшабашной молодостью, где какой-то молодой, умный и борзый физтеховец в спортивном костюме Adidas «брал» завод, а когда его оттуда выносили со сломанными ребрами, он уже просто брал и возвращался. День ото дня все запутывалось, активы перераспределялись, в том числе и в пользу государства, действующего умно, тонко, неумолимо. Со стороны же казалось, что ровным счетом ничего экстраординарного не происходит. Вероятно, и в пору залоговых аукционов нервы были напряжены только у самой просвещенной верхушки, а люди просто жили, как живут во все времена. Залог успеха сейчас — не списывать себя раньше времени. Проиграют те, кто не сможет отказаться от размеренной жизни с ее наращенным искусственно лондонским благообразием. Выиграют те, кто задвинет все свои побочные интересы на второй план, вернется в лихие времена, когда все только начиналось. Размеренному увальню чуть за сорок вряд ли было бы по силам то, что на сегодняшний день — факт биографии, и вряд ли будет по силам выпутаться из долгов, схем финансирования и сохранить бизнес. А соблазн велик — Москва все еще гуляет. И будет гулять долго. По инерции. Источник: журнал "Элитный персонал", №15 апрель 2012/ Книга: Deviant, Кристина Хуцишвили, изд-во"Рипол Классик", май 2012 Обновлено 08/05/12 01:20:

Обновлено 08/05/12 01:52: Фото автора