Книга впервые была опубликована в 1990 году в США, где стала национальным бестселлером, около 20 недель в престижном списке газеты «Нью-Йорк Таймс». В этом году дополненное издание "Прощания с иллюзиями" вышло в России. БЕРЛИНСКИЙ РОМАН ...Из Нью-Йорка я уехал неопытным тинейджером: я ни разу ни с кем не целовался, не говоря о чем-то более серьезном. Так что к семнадцати годам я уже был готов к "совращению". Этим занялась жена одного из сотрудников "Совэкспортфильма"... В свои тридцать с небольшим она была очень хорошенькой, кокетливой, муж ее целыми днями пропадал на работе, и она скучала. А тут под боком оказался привлекательный молодой человек, смотревший на нее влюбленными телячьими глазами. Во время каких-то каникул я каждый день заходил к ней домой, поскольку она договорилась с моим отцом, что будет учить меня русскому языку. В то утро она приняла меня в зеленом шелковом пеньюаре, плотно облегавшем ее соблазнительную фигуру. - А знаешь ли ты, какой сегодня праздник? - спросила она, как только мы прошли в гостиную. Я сказал, что не знаю. - Сегодня Пасха, - пояснила она, выразительно посмотрев мне в глаза... - А ты знаешь, что в России положено делать на Пасху? - продолжала она. Я отрицательно покачал головой. - Положено сказать человеку "Христос воскрес", а он ответит "Воистину воскрес", и после этого друг друга целуют... Я подошел к ней и пробормотал "Христос воскрес", на что она ответила "Воистину воскрес", и я робко поцеловал ее в щеку. - Да не так! - сказала она, - а вот так... - И, обвив мою шею горячими голыми руками, поцеловала меня в рот, тут же проникнув туда языком. Что происходило дальше, я плохо помню. Словно Колумб, я оказался на вожделенном и незнакомом материке, где делал все новые не совсем географические открытия. Роман наш был столь же бурным, сколь кратким. Два или три раза мы встречались на квартире ее подруги, но не прошло и месяца, как моя пассия вызвала меня, чтобы сообщить о своей беременности. Когда я, горя любовью, предложил ей развестись с мужем и выйти за меня, она рассмеялась недобрым смехом и сказала: - Пошел вон. На этом закончились наши отношения.

ПЕРВЫЙ БРАК Имя этой девушки, ставшей моей первой женой, - Валентина Николаевна Чемберджи. Прожив довольно долгую жизнь, я пришел к выводу, что человек должен разобраться, что для него хорошо, прежде чем жениться или выйти замуж. Словом, мы поженились в 1958 году, когда оба учились на пятом курсе МГУ, я - на биофаке, Валентина - на филологическом, а расстались в 1967-м. У меня случился роман, который, конечно, нанес Валентине острую боль, я ушел из дома, чуть не покончил с собой, потом, попросив разрешения, вернулся, но трещина не срослась. Помню наш последний вечер... Меня пригласили на закрытый показ картины Стенли Креймера "Корабль дураков"... Главная мысль его заключается в том, что мы, люди, не желаем смотреть правде в глаза - самообманываемся, - и это кончается катастрофой. После фильма мы пришли домой и, как всегда, сели на кухне пить чай. В какой-то момент я и высказал Валентине свое понимание фильма. Она посмотрела на меня большими умными карими глазами и каким-то особенным голосом произнесла: - Да, Володя, ты прав, мы живем в самообмане. И я понял, что это она о нас, что все кончено. Прошло много лет. Валентина вышла замуж за замечательного человека, выдающегося математика. Живут они ныне под Барселоной... К счастью, мы остались друзьями, что благо, в частности, для нашей дочери Кати... Валентина Чемберджи - штучный товар... Я ее очень люблю.

ИЗМЕНА ОТЦА Если не считать 1957 года, не было более тяжелого для меня времени в Советском Союзе, чем 1977 год. Потому что я потерял надежду. Я сдался. Начал пить. Я порой не помнил, что говорил и делал накануне. Я стал открыто говорить о намерении эмигрировать, о своей ненависти ко всему советскому, о том, что я здесь - чужой. Мне кажется, что отчасти происходившее со мной связано со смертью моего отца в 1975 году. Наши отношения стали совсем тяжелыми в 1957 году, когда в ответ на мои слова о том, что я хотел бы вернуться в Америку, он пригрозил сообщить об этом в КГБ и добиться моего ареста. Это явилось причиной того, что в начале шестидесятых годов я внутренне отказался от отца - хотя ни он, ни мама не имели об этом представления. ...Мой отец был необыкновенно обаятельным и привлекательным мужчиной. Женщины были от него без ума, а он от предложений не очень-то отказывался. Словом, в начале 1961 года до меня стали доходить слухи о том, что у отца роман с женщиной вдвое моложе его. Это была дочь известнейшего советского кинорежиссера, особа с лисьими повадками, несомненно, умная. Слухи эти довольно больно задели меня. Вскоре отец позвонил мне и попросил зайти поговорить. Мне эту встречу не забыть. Никогда. - Люди обожают трепать языком, и ты, как я понял, такой же, как все, - начал он, - но ты мне объясни, как ты можешь обсуждать поступки твоего отца, как ты можешь усомниться в его порядочности? Как смеешь ты сомневаться в моей любви к твоей матери? Как же ты можешь?! И в самом деле, как я посмел? Я попросил прощения, я был отвратителен себе... В это время я переписывался с американкой... и вот через неделю после разговора с отцом я зашел на почту, чтобы проверить, нет ли мне письма. Я подошел к окошку и протянул девушке свой паспорт. Она стала перебирать письма на букву "П", вынула конверт, положила его в паспорт и сунула мне. Взяв паспорт с письмом, я отошел, потом посмотрел на конверт. Он был адресован Познеру В. А., а не В. В. В строке обратного адреса указывался черноморский курорт, где, как мне было известно, отдыхала та самая дама, о которой шли слухи... я вскрыл и прочитал письмо... Отец солгал мне. У него с этой женщиной был роман. Окажись он в тот момент рядом, я убил бы его. Не за то, что он спал с этой женщиной, - я был достаточно взрослым, чтобы понимать: это случается, более того, это скорее правило, а не исключение. Но то, что он соврал, то, что заставил меня чувствовать себя мерзавцем, сыном, предавшим отца, - этого я не мог ему простить. Я возненавидел его... Я поклялся, что наступит день, когда я предъявлю ему оба эти письма и спрошу: "Ну, что ты теперь скажешь?" Но я так и не исполнил этого. [В 1963 году] вместе с писателем Константином Симоновым и режиссером Григорием Чухраем отец разработал предложение по созданию новой независимой Экспериментальной творческой киностудии (ЭТК). Отец был назначен исполняющим обязанности директора... Студию закрыли в начале 1968 года. 24 октября 1968 года, в день своего шестидесятилетия, он написал заявление о выходе на пенсию. Через полгода его свалил тяжелейший инфаркт. Было поздно предъявлять ему эти два письма. К тому же благодаря усилиям Кати (второй жены Познера Екатерины Орловой. - Ред.) мы с отцом сблизились и стали друзьями. Источник