24 января, в аэропорту Домодедово погибла Анна Григорьевна Машутина (Яблонская – творческий псевдоним). Поэт, прозаик, драматург. Она прилетела в Москву на вручение премии журнала «Искусство кино». Её провожали супруг Артём и трёхлетняя дочь Маша. Самолёт приземлился в «Домодедово» за 20 минут до взрыва. Анна Яблонская позвонила организаторам церемонии, однако по воле злого рока оказалась в эпицентре. Анна Яблонская, стихи: * * * Спектакль кончился овацией И вся Земля была нам залом, И небо было декорацией И декорация упала! И начал дождь в восторге литься, Крича нам «Браво!» в унисон, Смывая грим, и с гримом – лица, Плескался в душах примадонн... Мы отслужили сцене мессу, «Аминь!» и «Бис» нам грянул хор! Ведь Бог был автор этой пьесы, А Люцифер был режиссер... Они друг другу руки жали, В финале выйдя на поклон, И крылья ангелов дрожали, И бесы выли за стеклом... Вздымались бархатом кулисы, Звучал над сценой Брамс и Глюк, А за кулисами актрисе Суфлер сказал: «Я вас люблю» Актриса думала, что это Слова из роли говорят, И наполняя фразу светом, Ее метнула в первый ряд... А где-то там за горизонтом, В гримерке, где не слышен шум, Актер, игравший в эпизоде, Слезами чистил свой костюм... ЗАТМЕНИЕ Я завидую людям, которые спят в поездах И уверенно пьют кипяток из дрожащих стаканов, Для которых все рельсы на свете – одна борозда И кому параллели дороже меридианов Я завидую людям, которые любят людей – Нелюдимые люди гуляют вдали от вокзалов, Одержимые рядом нелепых, но вечных идей Превращенья камней… превращенья камней – в драг. металлы Я завидую людям, точнее – всего одному Человеку, который, действительно, царь и зверей, и растений Говорят, Он внутри. Я его в темноте обниму, ожидая, возможно, сиянья, возможно – затменья. НА СМЕРТЬ КОЛЕНОК положи мне руку на колено, там, где нервов самые истоки, мы не одиноки во Вселенной, просто мы вселенски одиноки… у любви такая масса нетто – не поднимешь, сколько ни старайся, видно на Земле мне жизни нету, видно есть мне только жизнь на Марсе… мне вкололи космос прямо в вену, экипажи ждут в небесных лодках, положи мне руку на колено, там, где стрелка…стрелка на колготках… мне не жаль ни страха, ни упрека, мне не жаль ни потолка, ни стенки… мне не жаль ни Юга, ни Востока, мне немного жаль свои коленки… СПАСЕНИЕ Вязкий воздух наматывается на локоть, как карамель Всклокоченный ветром локон, шанель номер пять-шесть-семь, сколько хочешь номеров шинелей, изъеденных молью ночи, раздробленных огнями пунктиров и червоточин, наполненных си-бемолью и другими звуками, которые невозможно выразить, идентифицировать, записать – мы двигаемся по касательной, нам нравится прикасаться, почти не двигаясь, не дыша спасенья – нет, так как некого здесь спасать и не от кого, и само спасенье внушает скорей не радость, а опасенье быть спасенным – значит, быть пойманным, связанным обстоятельствами, обязательствами, обольстителями и облигациями а мы свободны нас нет