Много лет спустя, после падения....

Две женщины или то, что от них осталось, сидели в гостиной невероятно огромного дома, хозяйкой которого, была бывшая жена, доктора Эрнеста Медвела.

Этот невероятно огромный дом казался очень старым и каким-то нежилым. Всё было в пыли, на вещах, которые в беспорядке громоздились в комнатах, болталась мышиного цвета паутина. А вещи, раньше красивые и сверкающие, казались давно потерявшими свою былую привлекательность, равно как и женщины, сидящие в центре гостиной за низким деревянным столиком. На столике валялись окурки сигарет, кажущиеся окровавленными из-за помады, зажигалки, в которых кончился газ, и пустые спичечные коробки.

На тёмно-зелёном, раньше таком красивом персидском ковре, громоздились пустые бутылки и грязные бокалы.

Фотографии, которые висели на стенах на выгоревшем шёлке, были пыльными. И сквозь пелену пыли, было почти невозможно рассмотреть лица тех, кого фотограф пытался увековечить. Одна из женщин, рыжая Хелен, с трудом поднялась из своего мягкого кресла и подошла к стене с фотографиями.

 -Мад, дорогая, посмотри сюда, я тебе что-то покажу.- сказала рыжая, вытирая рукавом японского, шёлкового кимоно одну из фотографий.

-Ой, а кто это такой толстый?-изумилась Мадлен, выпятив пунцовые губы.

-Попробуй отгадать.

-Да, не хочу я отгадывать, скажи лучше.

-Нет, ты отгадай! Пошевели мозгами или, что у тебя там в треснувшем черепе.-вновь захихикала Хелен.

-Да у тебя самой голова насквозь пустая. У тебя там пауки живут,-зло ответила подруга.

-Ну и ладно, если ты не хочешь думать, то я тебе скажу.-женщина приподнялась на цыпочках и поцеловала фото в рамке. Кроваво-красный цвет помады остался поцелуем на стекле.

-Ну говори же! Я жду.

-Ты что, куда-то торопишься? Разве у тебя есть какие-то дела в этой жизни, кроме как подкрашиваться аэрозолью из балончика, да штопать леской свою кожу? Можно подумать, у тебя есть дела поважней, что ты занимаешься чем-то другим!

-Конечно, занимаюсь другим. Я люблю вспоминать свою жизнь. И этот толстый, как ты его назвала, эта жирная свинья, когда-то был замечательным любовником.

-Да, тебе везло по жизни. Любовников у тебя было хоть отбавляй.

-Вот о них-то я и вспоминаю, когда есть свободная минута. И не надо лить на себя эту мерзкую аэрозоль.-задумчиво и важно проговорила Мадлен.

-Да, стервой ты была изрядной. Даже двух моих потенциальных мужей смогла увести.

Мадлен от этих слов сразу оживилась.

-А тот первый, молоденький, был ничего. Дай Бог памяти, когда это я его у тебя увела?

-Не напрягайся, всё равно не вспомнишь. Ты ведь полная дура.

-Сама ты дура. И мешок с костями.

Женщины принялись ссориться, обзывая и понося друг друга грязными словами, которые только знали.

-Ой!-вдруг вскричала Хелен. От волнения у неё отвалилась нижняя челюсть. Она замахала руками, от чего раздался жуткий скрежет и хруст костей. Знаками она попросила заклятую подруженцию помочь ей. Та продолжая поносить её и обзываться последними словами, подошла и сорок минут провозилась, пытаясь приладить отвалившуюся челюсть на место. Наконец-то ей это удалось. Рыжая Хелен клацнула зубами и на радостях укусила Мадлен за палец.

-Спасибо тебе старая ведьма.

-Пожалуйста! Надеюсь и ты мне поможешь, когда голова соскочит со своих позвонков.

-Конечно помогу. Ведь мы же с тобой на самообслуживании. И если не я, то кто ещё придёт к тебе на помощь.

-Так и что, бестолочь, так и не вспомнила, как мужика у меня увела?-ухмыльнулась Хелен.

-Нет. Не вспомнила. Я только помню, что он был темпераментный и волосатый.

-Эх, ты- грязная дрянь! Было это 22 ноября, в воскресенье. И угораздило меня, прийти к тебе в гости, вместе с ним...

-Ой! Да если бы и не пришла, я бы его всё равно у тебя увела. Знаешь сколько мужей, я увела у жён?!-Мадлен потерла лоб кулаком.-Я как-то всю ночь считала.

-И что? Дошла до миллиона?

-Нет, что ты, я закончила где-то на 122-ух, а там сбилась. На следующую ночь хотела продолжить, но не смогла вспомнить кого уже посчитала.

Хелен бросив на заклятую подругу, полный горечи и злобы взгляд, выдала:

-Какая же ты в сущности мразь!

-Не осуждай меня. Я ведь в общем не виновата. Просто мне всегда нравились женатые мужчины...Но ещё больше мне нравилось смотреть на брошенных жён. Я обажала их проклятия, которые неслись мне в след. А их слёзы были бальзамом на душу. А мужчины, ну что мужчины-ведь это так просто, переспала и пошла себе дальше. На поиски следующего. Какая же всё-таки весёлая жизнь у меня была. Секс, деньги, красота. Послушай, ты помнишь, какой красоткой я была?

-Ты всегда была мерзкой, расфуфыренной свиньёй. И кроме похотливых поз и движений ничего не умела делать.

-Я? Я?-возмутилась Мадлен.-Да у меня на каждой улице был любовник. И каждый был поклонником моего таланта.

-Чего? Да не было у тебя никогда таланта! Вот не на грош! Кроме скрипучего голоса и толстых, потных ляжек, никаких других талантов у тебя не было.

-Заткнись, чучело рыжее!

-Сама заткнись пугало, тобой только детей пугать.

-А твоим облезлым задом, только ворон на кладбище, вот бы каркали.

-Да сама ты каркаешь!

-Ой!-вдруг вскрикнула Мадлен.-у меня нога выскочила.

-Хорошо, что нога, а не голова отвалилась, а то в прошлый раз я целый вечер с твоей шеей провозилась. У тебя там почти все позвонки рассыпались, ни чего на место не вставляется. Ну а ногу-то мы быстро починим.-Хелен осмотрелась по сторонам и заметила тяжёлые каминные щипцы.

-Вот! Вот это как-раз то, что нужно твоей ноге.

Мадлен вытянулась на грязном, персидском ковре. Не долго раздумывая Хелен подошла к ней, обхватила щипцами колено подруги и начала вворачивать ногу на место. Захрустели, заскрипели, заскрежетали кости, затрещала натянутая кожа. Мадлен забилась в судороге и конвульсиях. Её скрюченные пальцы вырывали из ковра зелёные нити. На криво накрашенных губах выступила пена. 

-Полегче, старая карга. Ногу мне не оторви, я же ходить не смогу.

-Ничего, на одной попрыгаешь.

-Дура! Как же я тогда в банк пойду за страховкой, на одной ноге-то?

-Действительно. За эту ногу-то мы уже получали страховку, год назад. Правда в тот раз сказали, что её трамвай отрезал, а в этот скажем, собака бешеная откусила.

-Ах ты, стерва рыжая! Да не крути ты ногу, так сильно. Вот отвалиться у тебя голова, я её в шкаф спрячу, а ключ в унитаз смою. И тогда ты у меня поговоришь.

На секунду Мадлен замолчала, задумавшись:

-Хотя нет. Ни чего ты говорить не сможешь. Будешь только булькать, хрюкать и греметь костями.

Наконец нога встала на прежнее место.

-Ну вот! Я же просила осторожней. Гляди сколько дырок на коже осталось, а шить я так и не научилась, придётся тебе зашивать.

-Не буду я тебя зашивать. Возьми баллон с клеем, намажь свою ляжку и залепи целлофаном. А сверху забрызгай аэрозолью № 9. И всё будет ОК!

-О! Не хочу я этим заниматься. Ничего не хочу и не желаю. Мне всё надоело. И от этой бесконечной жизни меня уже тошнит. Разве это жизнь? 

Никаких удовольствий. Только и занимаемся тем, что латаем друг друга, да кости вправляем на место. Надоело!

Мадлен в задумчивости посмотрела на стену с фотографиями:

-Эх, был бы жив Медвил. Какой же он был мастер, как красил покойников! Талант! И знаешь, он бы никогда не стал таким мастером, если бы не я. Он бы так и продолжал заниматься пластическими операциями. То грудь кому нибудь парафином накачает, то нос укоротит, то кожу подтянет. А под моим влиянием...

-Да что ты городишь? О каком влиянии говоришь? Тебе всё денег было мало, чтоб шляться по своим любовникам. Вот он и пошёл в морг работать.

-Да я то тут при чём? У него от пьянства руки трястись начали. И живые отказались у него оперироваться. Ясно тебе?

-Пфф!-скорчила гримасу Хелен и продолжила.-Какой же импозантный мужчина он был. Чуть с сединой, высокий, с усами, с деньгами...Эх, да! В банке у него лежала кругленькая сумма. И ты, бессердечная стерва, помогла её растранжирить. Ненавижу тебя!

-Что правда, то правда,-сказала Мадлен и мечтательно посмотрела в потолок, где весела огромная, хрустальная люстра, завёрнутая в кокон паутины.-На удовольствия я денег не жалела.

-Особенно чужих! Ты грязная потаскуха, исчадие ада!

-Почему это чужих?-возмутилась Мадлен.-Ведь это были деньги моего законного мужа. Ты что забыла своими куриным мозгом, что нас с Эрнестом обвенчали? 

-Как же, как же. Помню я ваше гнусное венчание. Помню как ты клялась ему быть верной женой до конца дней.

-А я и была верной...может даже пару-тройку дней.

-Эх! Если бы мы тогда...если б не шёл этот проклятый дождь, а в соседнем с твоим варьете ресторане были свободные места, я бы никогда не привела Медвела в ваш дерьмовый театр. И он бы никогда тебя не увидел, стерву белобрысую. И ты бы его у меня не увела.

-Да, дорогая, тут я с тобой согласна. Не сидели бы мы с тобой тогда в этом доме, не штопали друг другу прорехи на коже. Не хрустели костями и не разваливались на детали. Эх, ведь я была тогда ещё так хороша. У меня был любовник с яхтой...

-Вздор! Ты уже не была так хороша, как думаешь. Тебе было уже под сорок и ты сделала пять пластических операций...

-Врёшь рыжая чертовка! Ох, как врёшь...я тогда ещё ни сделала ни одной операции. Мне это было ни к чему. Я всегда была красивой и ты мне завидовала, а теперь врёшь и клевещешь, зная что я тебе ни чего сделать не могу.

-Ой-ой! Успокойся.-проговорила Хелен, поудобней устраиваясь в кресле, .

-Помню, помню, как ты вся задрожала, когда увидела моего жениха. Помню, как ты, как продажный Иуда полезла ко мне целоваться, признаваясь в любви.

Распустила свои жиденькие волосёнки, задрала подол и давай вилять задницей...

-Да у меня хоть вилять было чем! Не то что у тебя, сухой клячи.

-Никогда я клячей не была! Не надо бла-бла. Я всегда была хрупкой и грациозной...

-Ты-хрупкой и грациозной?!-Мадлен залилась скрипучим хохотом.-Да ты после своей психушки, едва в дверь просачивалась.

-Хрупкая? Грациозная? Свинья ты жирная! Чокнутая писательница. Да у тебя и мужчин-то настоящих, никогда не было...

Хелен, не найдя что ответить, схватила со стола пепельницу, полную окурков и запустила в Мадлен. Тяжёлая, хрустальная пепельница ударилась ей в плечо. Хрустнули суставы и правая рука Мадлен свесилась со стула, как плеть.

-С*ка! Ну зачем ты так? Я только было собралась предаться воспоминаниям и рассказать тебе обо всех своих любовниках. А ты опять драться. Вспомни, ведь мы не можем друг друга покалечить. Мы ведь бессмертны. Теперь из-за твоей вспыльчивости опять вправлять сустав...

Мадлен принялась налаживать плечо, другой рукой. Крак, скрип-скрип, крак, сухо заскрипели трухой и песком кости и суставы, крак и рука встала на место. Мадлен удовлетворённо сжала пальцы и улыбнулась.

-Итак о чём я? Ах, да! Чарли, Сидней, Говард, Саммюэль, Авраам, Джон, Бобби, Уильям...-чеканя с придыханием каждое имя, говорила Мадлен.

-Ой! Заткнись уже. Ты что там телефонный справочник вспоминаешь?

-Я ностальгирую по своим любовникам...

-С таким успехом ты можешь пол Нью-Йорка перечислить. Всех с кем ты перепихнулась хотя бы раз.

-А ты и этого не сможешь, ведь твоих на одной руке посчитать можно.-и Мадлен начала загибать пальцы.-Пол Чакли, раз! Эрнест Медвел, два!-средний палец с ярко пунцовым ногтем хрустнул, кончик его отвалился и укатился, куда-то под кресло.

-Заткнись! Замолчи дрянь!

-О! Дорогая, я забыла их назвать раньше и внести в свой список любовников. OMG, как ты могла так жить? Всего два мужика.

-Я прошу тебя-ЗАТКНИСЬ!

-Ты, ведь наверное ещё и думаешь-два, но какие!

-Не лезь ко мне. Клянусь, ещё слово и ты пожалеешь!

-Если не хочешь меня слушать, заткни уши. У нас в Америке свобода слова, что хочу, то и говорю.

-Ну и говори, я тебя не слушаю. Бла-бла-бла!

-Ну и хорошо! Так вот знай, эти два твоих мужика, были полным дерьмом, кошачьим. Так что можешь не гордиться. Я если хочешь, могу о них такое рассказать, что у тебя последние мозги потеряются.

-Да ты свои, давно потеряла, старая дрянь.

-Э, нет! Память у меня-будь здоров! Я могу с точностью до сантиметра сказать размеры членов всех моих любовников. Ну как недотрога, получила? 

-Ты помешанная на сексе маньячка, у тебя в голове одни члены. Развратница!

-А ты всё завидуешь!

-Было бы чему.-Хелен поискала глазами ещё одну пепельницу, чтобы бросить в Мадлен. Но на столике ничего подходящего не нашлось, а вставать и куда-то идти не хотелось. Поэтому Хелен попросту зажмурилась и заткнула уши пальцами.

-Я тебя достала, да?-ликуя обрадовалась Мадлен.-Не хочешь слушать, не слушай, а вспоминать не мешай Роберт...Пол...Джордж...Ронни... Мишель...Иван...Ричард... Янгус...

Перечисляя имена Мадлен тяжело поднялась с дивана. Медленно бродя по гостиной, натыкаясь на перевёрнутые кресла, покачиваясь при каждом новом имени, продолжала:

-Чарли...Джонни...Жаль погибли в автокатастрофе. Какие же это были парни, дорогая! О! Сиднея зарезала жена, узнав, что он ей изменяет со мной. Говард...Такой белокурый, подслеповатый англичанин. Но какой темперамент, какая прыть. Ты себе даже представить, такое не сможешь. Огонь да и только. А как закончил? Умер в ванне от сердечного приступа. Вылез из постели, сказал пойдёт освежиться, лёг в ванну и привет. А я так его ждала... 

Проклятая жизнь. Всё осталось в прошлом...Знаешь, я бы и сейчас занималась любовью с первым встречным. Вот честно-с любым. Эх! А Гиви...Какой-то русский князь. Ходил по дому с большущим серебряным кинжалом на поясе. Говорил, что если я ему изменю, он меня зарежет. Ах, Хел, вот эта была страсть...Ты слышишь Хелен?

-Нет. Я думаю о своём.

-Лучше подумай о моём. Это на много приятнее. Вот только представь себе Гиви. У него были такие усы, такие усищи, он ими так меня щекотал, я умирала от хохота...

-Очень жаль, что не умерла. Вот бы смеху то было...

-Он был ревнив, как Отелло...

-Как же печально, что он тебя не зарезал, жаль что не вспорол твою похотливую тушку и не выпустил твои тухлые кишки. Вот бы обрадовались все жёны твоих любовников. Целый праздник бы с фейерверком устроили.

-Они бы тебе такие похороны организовали, как президенту США. Но нет, такие твари, как ты, так просто не дохнут. А знаешь, что? Если бы ты не выпила эликсир, то мы с Медвелом тебя бы убили.

Я всё продумала, до каждой мелочи. Это было бы классическое самоубийство. Мы бы посадили тебя в автомобиль, твою ногу поставили на педаль газа, а потом столкнули в пропасть и помахали рукой. Ты бы долго летела вниз, а когда машина бы грохнулась на дно ущелья и взорвалась, от тебя остался бы кусок горелого мяса и груда костей. Которые бы даже Эрнест не собрал в своей клинике. И тебя падаль хоронили бы в закрытом, чёрном гробу. О! Как бы я радовалась! Как бы мы счастливо зажили с Эрнестом. Я бы писала свои романы, а он занимался практикой. У нас бы родились детки... Но нет. Ты мерзкое, грязное чудовище, успела выпить эликсир.

-А ты? Ты-то его первая выпила.

-И из-за тебя я сейчас страдаю. Мне всё осточертело. Даже воспоминания о любовниках.-с горечью произнесла Мадлен.

Подруги ненадолго замолчали, каждая в своих думах. Первой нарушила молчание Хелен:

-Мад, дорогая, может попробуем умереть?

-Что?-не поняла Мадлен.

-Я говорю, может попробуем умереть? Ведь такая жизнь не имеет смысла. Мы не живём, мы существуем.

-Прозябаем, как старые, изъеденные молью шубы.

-Ты правда говоришь о смерти?-искренне удивилась Мадлен.

-Именно! Да, я говорю о смерти.

-Интересная мысль. Помнишь в детстве нам говорили, что это такая старуха вся в чёрном, с косой на плече. Похожая на нас с тобой сейчас. 

Только у нас косы нет. В детстве я её очень боялась, а потом поняла, что она не такая.

-А какая?

-Ну не материальная. Не знаю, думаю, что так.

-А было бы не плохо, если бы это была старуха с остро отточенной косой. Представь, там за большим окном гостиной, в саду, появился бы её силуэт. Сверкнула коса, заскрипели ступеньки на крыльце, отворилась дверь и она, неся с собой запах тлена и могильный холод, вошла бы в гостиную. И мы бы ей сказали:

-Смерть, забери нас, лиши жизни.

В это мгновение в саду страшно зашумели деревья. Сверкнула ослепительно молния и загремели раскаты грома. Подруги вздрогнули и повернули лохматые головы в сторону большого окна, и принялись всматриваться в темноту сада. Вдруг резко распахнулась дверь. Женщины снова вздрогнули. На какое-то мгновение им показалось, что в гостиную вошёл посторонний, что Смерть отозвалась на их призыв. И от этого у Хелен зашевелились волосы на голове. Вновь полыхнула молния.

Захрустело и вспыхнуло старое дерево, огромный дом погрузился во мрак. Где-то в комнатах заскрежетали ржавые дверные петли. Мадлен наконец испуганно взвизгнула.

-Почему погас свет? Что такое?-запричитала Хелен.

-Слушай.-захрипела Мадлен.-может мы уже того, померли? 

-Дура! Ты что не чувствуешь? Пальцы как выскакивали из суставов, так и выскакивают. Это просто гроза, а не Смерть. О, Боже, как же всё надоело, даже умереть спокойно нельзя.

-Слушай. А после смерти руки и ноги так-же будут не слушаться и сгибаться не в ту сторону...

-Отстань от меня. Не знаю я, не знаю...

Подруги молча сидели в темноте, прислушиваясь к шуму проливного дождя. Они даже не закрыли дверь и сильный сквозняк принёс в дом ароматы сада и холодный воздух. Ещё раз полыхнула молния. В призрачном синем свете, женщины показались друг другу восковыми фигурами, похожими на надмогильные памятники.

Старый садовник повернул рубильник, и гостиную вновь залил жёлтый электрический свет.

-Мад, дорогая. Как же хорошо было в темноте, как приятно было не видеть тебя. Может всё таки постараемся умереть.

-Да, дорогая, это было замечательно. И мне нравиться твоё предложение. Вот только я не могу придумать, как это сделать.

-Там, в шкафу, лежит ружьё, а в ящике письменного стола коробка с патронами

-Сдурела? Так мы только дырок в голове и теле понаделаем, а толку не будет ни какого.

-Почему? Я одним выстрелом разнесу твою тупую голову на мелкие кусочки.

-Мою-то может и снесёшь? А со своей что делать будешь?

Хелен задумалась.

-Правда твоя! С выстрелом ничего не получится. И знаешь почему? Потому что, куски опять сложат вместе и мы опять будем живыми, но только ещё больше разбитыми.

Мадлен склонила голову набок и подняла указательный палец.

-А что если попробовать яд?

-Ты окончательно умом сдвинулась? Безмозглое ты существо. Какой ещё яд?

-Ну, цианистый калий например...

-Иди ты! Ты хоть ведро этого калия выпей-ни чего не случиться.

-Как это не случиться, достаточно одного миллиграмма чтоб человек...

-Вот именно, что человек, а не мы с тобой. Забыла? Мы же чучела, ходячие манекены.

-Да знаю я. Просто предлагаю варианты, пока ни чего не придумала.

-То-то же. Ты кроме как вихлять ляжками, ни чего и не можешь.-Хелен хитро оскалилась.-Зато твои слова навели меня на занимательную мысль. 

Я читала однажды, не помню в каком детективном романе, что один муж, утопил свою жену в ванне, когда она ему изменила.  

-Это полная глупость! Разве-ж нас утопишь?

-Сама ты полная глупость, конечно нельзя, особенно если в ванной будет вода.

-А что ты предлагаешь, набрать целую ванну виски?

-Нет, не виски, тот муж наполнил её кое чем покрепче!

-Крепче виски только спирт, от которого с нас только краска облезет.

-Да не спирт, тупица.

-А что тогда? Больше крепких напитков я не знаю.

-Вот это-то и плохо, что ты не знаешь, что есть крепче спирта на этом свете. 

-А зачем мне это знать. Крепкие напитки интересовали моих мужчин. А меня интересовали их крепкие члены...

-Ты опять за своё?-возмутилась Хелен, а затем одарив Мадлен укорительным взглядом, продолжила:

-В ванну надо налить соляную или серную кислоту, а потом туда плюхнутся, нырнуть с головой. И в течении часа от нас ничего не останется. Мы сгорим, растворимся. Кислота уничтожит всё.

-Правда? Совсем, совсем ничего не останется?

-Да, совсем ничего. И кожа, и кости и волосы-всё растворится. Даже твой гнусный язык, который всю жизнь молол непристойности и шептал обманутым любовникам-хочу, хочу, хочу...Растворится и исчезнет. 

-Ой, слушай, как-то всё это очень противно.

-Ты же сама просила придумать что-то, вот я и придумала.

-То что ты придумала не подходит! Мне не нравится. Меня тошнит от этого изуверства.

-Ок! Тогда придумай что-нибудь сама.

-А я и придумаю. Дай только время.

-Да пожалуйста, будто я не даю. Вот только сомневаюсь,что ты сумеешь хоть до чего-то додуматься.

Мадлен потянулась в кресле, захрустев костями и сухожилиями.

-Эх, если бы я сейчас могла,-задумчивым, мечтательным голосом произнесла она,-с кем нибудь переспать, кому нибудь отдаться...

-Ты опять за своё, грязная развратница! Лучше заткнись и думай.-зло закричала Хелен, громко клацнув зубами.

-Да не могу я думать о другом. Я страдаю...

-Ну тогда вот так и будем тут куковать, ругаться и собирать из себя мозаику...

-Да остынь ты. Слушай, а может сходим куда нибудь? Например в оперу. Или на концерт. Я любила бывать в опере. Я одевала любимое, черное, бархатное платье с глубоким вырезом.

-Знаю я этот вырез и это платье. Там декольте до пупка, а на спине вырез до задницы. Неужели тебе было не стыдно ходить в таком виде на людях?

-Мне? Никогда! Когда я входила в зал, все мужчины бросали своих жён и смотрели на меня. Стоило мне только шевельнуть пальцем и любой становился моим. Вот это была жизнь!

-Я так и знала. Грязное ты животное.-прошептала Хелен.

-Эх, брюзжи сколько влезет, а жизнь действительно была чудесной. Может всё-таки сходим в оперу? Музыка, мужчины, полумрак и кто-то гладит тебя по колену....

-Ты свихнулась? Нам месяц придётся шпатлевать задницы, зашивать дыры на коже и вставлять суставы. А пока мы доберёмся в театр, то снова что-нибудь сломается или порвётся. И мы там только публику распугаем. Забудь. Давай лучше вернёмся к мыслям о смерти. Значит огнестрел отпадает. Яд нам не поможет. Кислота тебе не нравится. А что...-она радостно воскликнула.-Если нам воспользоваться пилой? Я как-то читала в одном детективном романе...

-Ой! Да скучные у тебя романы, не интересные. Вот у меня были романы, так романы! Хочешь расскажу об одном? Он был высоким, смуглым венгром. А может румыном? Неважно. Так вот его звали Роман. Я ни слова не понимала, но он был так хорош. Неутомим, как кузнечный молот.

-Эх, ты! Бестолочь, ржавая наковальня. Я не о том романе, а о детективном.

-Я тебе и о детективном могу рассказать. Был у меня один детектив. Он даже в постели не вынимал сигару из рта. И однажды мы чуть не сгорели.

-Тьфу на тебя! Я о том романе, где муж расчленил любовницу бензопилой. Разрезал её на двадцать пять кусков и закопал всё это в лесу, по разным местам. Правда потом его поймали. Какие-то дети нашли руку с перстнем и притащили на ферму. А фермер вызвал полицию с собаками. Вот собаки-то и нашли всё остальное.

-Вот видишь, собаки нашли, значит нам не подходит. Если я тебя распилю, тебя обнаружит пёс и тебя снова соберут.

-Почему это ты меня распилишь? Я это лучше могу, попрошу твоего садовника принести бензопилу и вжик-вжик тебя по кромсаю, а сама потом в ванну с кислотой лягу.

-Хорошая идея, но вот боюсь ты меня обманешь. Кто вас писателей знает? Вы ведь только и делаете, что врёте. Так что ты и в это раз может снова врёшь.

Хелен резко вскочила с кресла, все подушечки разом попадали на пол.

-Да я тебе сейчас голову откручу.

-Надоели мне твои угрозы! И ты надоела. Ничего ты мне не сделаешь. Ты только и умеешь свои книжки глупые писать, никому не нужные, в которых ни слова правды. Враньё, от первой до последней строчки. Читала я как-то твой роман и смеялась.

-Ты читала? Да ты, кроме своего имени на афише, в жизни, ни чего прочесть не могла.

-А мне было достаточно и этого.-ответила Мадлен.

Разъярённая Хелен схватила каминные щипцы и с размаху ударила Мадлен в грудь. Черный шёлк кимоно прорвался, хрустнула грудная клетка.

-Прекрати, с*чка, потом же три дня чинить.-завопила Мадлен.

Но наносить удары Хелен уже была не в силах. Она опустилась на пол у ног заклятой подруги и беззвучно зарыдала. Мадлен принялась гладить её рыжие волосы и успокаивать.

-Ладно, ладно, будет тебе. Ну чего ты расхныкалась? Давай ещё подумаем...

-Я, я...-шептала Хелен.-я была хорошим писателем. Мои романы перевели на двадцать языков. Их читали во всём мире. Понимаешь? Читали...

-Читали, читали...И я читала, и Медвел читал. Все читали.

-Я была очень хорошим писателем.

-Хорошим, хорошим...Таким, что дальше некуда.

-Да, хорошим.-со злостью ответила Хелен и что есть мочи укусила Мадлен за колено. Но та даже не вскрикнула от боли, а сказала:

-А я была хорошей актрисой. Очень хорошей и очень известной актрисой...

-А вот это ты врёшь, дорогая! Никогда ты не была хорошей актрисой. Ты всегда была дешёвкой. И не тебе любовники давали деньги, а ты им. Ты воровала их у своего мужа и дарила своим вонючим любовникам, а они тебе изменяли, изменяли, изменяли...

Хелен истерично расхохоталась, глядя в лицо Мадлен.

-Ты дешёвка, и всегда ей будешь. Всегда, всегда, всегда...-твердила она, обезумев от ярости.

-Да заткнись ты, балаболка истеричная. 

-Я хочу говорить и буду говорить.

-Ну и говори, а я камин растоплю, погрею свои старенькие косточки...

И Мадлен, скрипя суставами, поднялась со своего дивана и направилась к огромному, сложенному из дикого камня камину в противоположной стене. Там долго возилась, пытаясь зажечь спичку непослушными пальцами. В конце концов ей это удалось. Большие берёзовые поленья разгорелись и весело затрещали. В вытяжной трубе камина загудел воздух. Мадлен удобно уселась в старомодном кожаном кресле и протянула руки к огню. Пламя  трещало, взлетали яркие искры.

Хелен поднялась с пола, подошла к своей заклятой подруге и уставившись на неё ненавидящим взглядом, произнесла:

-Ты-бездарная актриса и мерзкая дешёвка. И я тебя ненавижу.

-Взаимно! Ведь это из-за тебя, твоей мнимой красоты и молодости я согласилась принять проклятый флакон из рук этой аферистки, противной колдуньи Лисл. И выпила эликсир вечной жизни и молодости из-за тебя...

-Я тебя не заставляла его пить. Я...Мы с Эрнестом хотели чтобы ты выпила яд. И тогда, проклятая разлучница, мы бы были с ним вместе всю жизнь. Я бы была молода и красива. Мы бы испытали настоящее счастье. А ты бы лежала в могиле и тебя бы грызли пауки и жирные черви. И остались бы от тебя одни кости, да лысый череп.

-О да! Испытали бы...Ну, ну, помечтай, пофантазируй, сумасшедшая писательница. А можешь ещё сесть, роман написать о счастливой любви, такой весь приторно-розовый, весь такой сопливый, как и вся твоя писанина. 

Но Хелен её не слушала. Она смотрела как обугливаются толстые поленья, как они потрескивают, превращаясь в серый, безжизненный пепел. 

Она заворожённо следила за языками пламени,

которые уничтожали, превращали в пыль, в ничто, ещё мгновение назад твёрдую древесину. И ещё не осознавая почему, Хелен вздрогнула и радостно улыбнулась.

-Послушай, дорогая!-слова Мадлен, вывели Хелен из задумчивого оцепенения:

-А? Чего? Ну говори уже.

-Так вот, дорогая! У меня появилась блестящая идея.

-У тебя? Идея?- изумилась Хелен.

-Да, у меня! Вот прямо сейчас возникла блестящая идея. Ты ведь была писателем,  правда? 

-Ну да. Была.

-И писала такие толстые книжки и получала за них такие-же толстые гонорары, да?

-Да! Писала, получала....

-А почему же сейчас ни чего не пишешь?

-Мне не о чем писать.-ответила Хелен, не понимая куда клонит Мадлен.

-Естественно тебе не о чем писать. Потому что ты всю жизнь выдумывала, высасывала жизнь из пальца. Ведь правда?

-В принципе правда. Я всегда писала то, что нравилось публике. Я очень хотела стать известной на весь мир, как Агата Кристи. Мне всегда хотелось, чтоб по моим романам снимали кино, чтоб обо мне писали в газетах и журналах. Я только об этом и грезила...

-Вооот! Слушай, времени-то у нас предостаточно-целая бесконечность.

-Ну и что? Погоди, о чём это ты? Чего ты от меня добиваешься, ни как в толк не возьму.

-Сейчас ты всё поймёшь. Я тебе всё объясню. Так вот. Ты напишешь новую книгу. Может даже не одну...

-Но я не хочу писать...

-Не хочешь писать? А прославится на весь мир у тебя желание не пропало? Слушай внимательно балда! Ты напишешь толстую-при толстую книгу о моих романах и любовниках.  Ну кроме Медвела и этого первого, которого я у тебя увела...

-Ты сбрендила? Я напишу роман о твоих любовниках? Да ты свихнулась на старости лет...

-Ты напишешь такой роман, дура, и мы с тобой действительно станем бессмертными. И прославимся на весь мир.-восторженно, блаженно шептала Мадлен.

-Мы прославимся? А при чём здесь ты?

-Ну как же? Я буду сидеть перед тобой и вспоминать, вспоминать о своих амурных победах, о своих любовных похождениях. Вспоминать всё до мельчайших подробностей, до каждой пуговицы на одежде, до каждой родинке на теле. Я расскажу тебе всё без утайки. И мир содрогнётся. Ну как тебе идея?

-Мда! Я всегда знала что ты сексуальная маньячка. Но чтоб настолько! С чего это ты решила, будто кому-то будет интересна твоя грязная жизнь и безмерная похоть?

-Конечно интересно! Мне же интересно о них вспоминать. О каждом из них. Ведь я каждого пропустила через своё сердце...

-Ну и сердце у тебя. Не сердце а грязная помойка. Да и не через сердце ты их пропускала, а через кое-что другое.

-Ну да! Не без этого,-миролюбиво проговорила Мадлен.-Так что, давай завтра с утра и начнём. А можем и прямо сейчас. Хочешь я расскажу, как у меня всё началось? Я тебе расскажу о самом первом. О парне мексиканце, который подстригал газоны в поместье моего кузена. Мне было одиннадцать.

-Фу, какая мерзость! Какая грязь!-сказала Хелен, сморщила нос и отвернулась от подруги.-Я не хочу этого слышать и знать.-она повернулась к ярко пылающему камину и вновь языки пламени приковали её взор. Неистовый танец огня захватил её воображение.

-А последним моим любовником, был шофёр-югослав. От него пахло бензином и хозяйственным мылом.

Но Хелен уже не слышала подругу. Она пошла в дальний угол гостиной, где на комоде лежал большой моток бельевого шнура. Она взяла его, подошла к Мадлен и стала медленно, но крепко привязывать её к высокой спинке, старомодного кресла.

-Хел, ты старая маньячка, что ты делаешь? Не нервничай. Ну-же развяжи меня обратно.

-Нет, Мад. Можешь рассказывать свои любовные истории, хоть вечность, но развязывать тебя я не стану.

-Ну и ладно! Так вот, югослав был такой сильный и большой, что мог поднимать меня над своей головой. Представляешь?

Хелен ещё какое-то время походила вокруг кресла с подругой, всё крепче и крепче, приматывая Мадлен к высокой спинке. Наконец толстый моток верёвки был использован. Завязав непослушными пальцами узел, Хелен глубоко вздохнула, теперь она была спокойна. Без посторонней помощи 

Мад ни за что не выбраться.

-Хэл, дорогая! Понимаешь, я думаю люди обожают читать всякие гадости. Всякую хронику, там криминальную, эротику, что-то по горячей. Всё остальное их мало интересует.

-Да, да. Хронику читать интересно.

-Так, вот мы создадим прекрасную книгу. Но в моей жизни преступлений не было, ну за исключением тебя.

-А вот эротики и секса, было хоть отбавляй. Я расскажу тебе всё, как на исповеди. И даже знаю с чего её начать. Лучше всего её начать с конца.

-Да, так действительно будет лучше,-согласилась Хелен,-Мы начнём её с конца. И конец будет ужасен. Он будет очень драматичным. Сразу появится завязка. Читатель содрогнётся и уже не сможет оторваться до самой последней страницы...

-Ах, Хел! Я так рада, что ты оценила моё предложение. 

-Да, Мад! Мне действительно понравилось твоё предложение. Я всю жизнь мечтала написать такую книгу.

-Ну вот видишь, дорогая! Твоим мечтам суждено сбыться. А я смогу спокойно вспоминать свои романы и не буду тебя злить и раздражать.

-Да, дорогая, меня это больше не будет раздражать. И никого больше это не будут раздражать ...

Хелен со всей силы упёрлась в спинку кресла и оно рухнуло прямо в пылающий камин. Пламя в одно мгновение охватило Мадлен. Комнату заполнил запах горящего мяса. Он был сладковато-приторным, обволакивающе-противным.

Хелен радостно захлопала в ладоши, гремя пальцами. Потом вытащила из камина горящее полено и занесла его под лестницу. Вспыхнуло неистово сухое, деревянное покрытие. От порывов сквозняка пламя начало переходить на шкафы и комоды, в считанные секунды загорелся ковёр. Вся сухая ветошь в мгновение занялась ярким огнём.

Хелен удобно устроилась в большом, кожаном кресле, обложилась удобными подушечками. Всплеск пламени выскочил из камина и понёсся в её сторону по старинному, зелёному ковру, устилавшему всю комнату. Она зажмурилась и сложила руки на груди...

Когда приехали пожарные, от большущего дома осталось лишь три обугленных, каменных стены. 

-Наверное шаровая молния.-подтвердил их слова, старый садовник, вытирая покрасневшие глаза.

-А кто здесь жил?-поинтересовался полицейский?

-Да, две старые женщины. Обе немного не в себе. Одна то ли писатель, то ли поэтесса, а вторая артистка кабаре. Но это очень давно было, я ещё в школу ходил.

-Какая страшная смерть-сказал полицейский, гл