Мой текст будет после. Сначала читаем отрывок из книги. Попробуйте узнать руку мастера, эпоху:

Зимний дворец после пожара был давно уже отстроен, и Николай жил в нем еще в верхнем этаже. Кабинет, в котором он принимал с докладом министров и высших начальников, была очень высокая комната с четырьмя большими окнами. Большой портрет императора Александра I висел на главной стене. Между окнами стояли два бюро. По стенам стояло несколько стульев, в середине комнаты — огромный письменный стол, перед столом кресло Николая, стулья для принимаемых.

Николай, в черном сюртуке без эполет, с полупогончиками, сидел у стола, откинув свой огромный, туго перетянутый по отросшему животу стан, и неподвижно своим безжизненным взглядом смотрел на входивших. Длинное белое лицо с огромным покатым лбом, выступавшим из-за приглаженных височков, искусно соединенных с париком, закрывавшим лысину, было сегодня особенно холодно и неподвижно. Глаза его, всегда тусклые, смотрели тусклее обыкновенного, сжатые губы из-под загнутых кверху усов, и подпертые высоким воротником ожиревшие свежевыбритые щеки с оставленными правильными колбасиками бакенбард, и прижимаемый к воротнику подбородок придавали его лицу выражение недовольства и даже гнева. Причиной этого настроения была усталость. Причина же усталости было то, что накануне он был в маскараде и, как обыкновенно, прохаживаясь в своей кавалергардской каске с птицей на голове, между теснившейся к нему и робко сторонившейся от его огромной и самоуверенной фигуры публикой, встретил опять ту маску, которая в прошлый маскарад, возбудив в нем своей белизной, прекрасным сложением и нежным голосом старческую чувственность, скрылась от него, обещая встретить его в следующем маскараде. Во вчерашнем маскараде она подошла к нему, и он уже не отпустил ее. Он повел ее в ту специально для этой цели державшуюся в готовности ложу, где он мог наедине остаться с своей дамой. Дойдя молча до двери ложи, Николай оглянулся, отыскивая глазами капельдинера, но его не было. Николай нахмурился и сам толкнул дверь ложи, пропуская вперед себя свою даму.

— Il y a quelqu'un, — сказала маска, останавливаясь. Ложа действительно была занята. На бархатном диванчике, близко друг к другу, сидели уланский офицер и молоденькая, хорошенькая белокуро-кудрявая женщина в домино, с снятой маской. Увидав выпрямившуюся во весь рост и гневную фигуру Николая, белокурая женщина поспешно закрылась маской, уланский же офицер, остолбенев от ужаса, не вставая с дивана, глядел на Николая остановившимися глазами.

Как ни привык Николай к возбуждаемому им в людях ужасу, этот ужас был ему всегда приятен, и он любил иногда поразить людей, повергнутых в ужас, контрастом обращенных к ним ласковых слов. Так поступил он и теперь.

— Ну, брат, ты помоложе меня, — сказал он окоченевшему от ужаса офицеру, — можешь уступить мне место.

Офицер вскочил и, бледнея и краснея, согнувшись вышел молча за маской из ложи, и Николай остался один с своей дамой.

Маска оказалась хорошенькой двадцатилетней невинной девушкой, дочерью шведки-гувернантки. Девушка эта рассказала Николаю, как она с детства еще, по портретам, влюбилась в него, боготворила его и решила во что бы то ни стало добиться его внимания. И вот она добилась, и, как она говорила, ей ничего больше не нужно было. Девица эта была свезена в место обычных свиданий Николая с женщинами, и Николай провел с ней более часа.

Когда он в эту ночь вернулся в свою комнату и лег на узкую, жесткую постель, которой он гордился, и покрылся своим плащом, который он считал (и так и говорил) столь же знаменитым, как шляпа Наполеона, он долго не мог заснуть. Он то вспоминал испуганное и восторженное выражение белого лица этой девицы, то могучие, полные плечи своей всегдашней любовницы Нелидовой и делал сравнение между тою и другою. О том, что распутство женатого человека было не хорошо, ему и не приходило в голову, и он очень удивился бы, если бы кто-нибудь осудил его за это. Но, несмотря на то, что он был уверен, что поступал так, как должно, у него оставалась какая-то неприятная отрыжка, и, чтобы заглушить это чувство, он стал думать о том, что всегда успокаивало его: о том, какой он великий человек.
Несмотря на то, что он поздно заснул, он, как всегда, встал в восьмом часу, и, сделав свой обычный туалет, вытерев льдом свое большое, сытое тело и помолившись богу, он прочел обычные, с детства произносимые молитвы: «Богородицу», «Верую», «Отче наш», не приписывая произносимым словам никакого значения, — и вышел из малого подъезда на набережную, в шинели и фуражке.
Посредине набережной ему встретился такого же, как он сам, огромного роста ученик училища правоведения, в мундире и шляпе. Увидав мундир училища, которое он не любил за вольнодумство, Николай Павлович нахмурился, но высокий рост, и старательная вытяжка, и отдавание чести с подчеркнуто выпяченным локтем ученика смягчило его неудовольствие.

— Как фамилия? — спросил он.

— Полосатов! ваше императорское величество.

— Молодец!

Ученик все стоял с рукой у шляпы. Николай остановился.

— Хочешь в военную службу?

— Никак нет, ваше императорское величество.

— Болван! — и Николай, отвернувшись, пошел дальше и стал громко произносить первые попавшиеся ему слова. «Копервейн, Копервейн, — повторял он несколько раз имя вчерашней девицы. — Скверно, скверно». Он не думал о том, что говорил, но заглушал свое чувство вниманием к тому, что говорил. «Да, что бы была без меня Россия, — сказал он себе, почувствовав опять приближение недовольного чувства. — Да, что бы была без меня не Россия одна, а Европа». И он вспомнил про шурина, прусского короля, и его слабость и глупость и покачал головой.

След отрывок. На фото парадная лестница Зимнего дворца:

После Чернышева был принят приехавший откланяться генерал-губернатор Западного края, Бибиков. Одобрив принятые Бибиковым меры против бунтующих крестьян, не хотевших переходить в православие, он приказал ему судить всех неповинующихся военным судом. Это значило приговаривать к прогнанию сквозь строй. Кроме того, он приказал еще отдать в солдаты редактора газеты, напечатавшего сведения о перечислении нескольких тысяч душ государственных крестьян в удельные.

— Я делаю это потому, что считаю это нужным, — сказал он. — А рассуждать об этом не позволяю.

Бибиков понимал всю жестокость распоряжения об униатах и всю несправедливость перевода государственных, то есть единственных в то время свободных людей, в удельные, то есть в крепостные царской фамилии. Но возражать нельзя было. Не согласиться с распоряжением Николая — значило лишиться всего того блестящего положения, которое он приобретал сорок лет и которым пользовался. И потому он покорно наклонил свою черную седеющую голову в знак покорности и готовности исполнения жестокой, безумной и нечестной высочайшей воли.

Отпустив Бибикова, Николай с сознанием хорошо исполненного долга потянулся, взглянул на часы и пошел одеваться для выхода. Надев на себя мундир с эполетами, орденами и лентой, он вышел в приемные залы, где более ста человек мужчин в мундирах и женщин в вырезных нарядных платьях, расставленные все по определенным местам, с трепетом ожидали его выхода.

С безжизненным взглядом, с выпяченною грудью и перетянутым и выступающим из-за перетяжки и сверху и снизу животом, он вышел к ожидавшим, и, чувствуя, что все взгляды с трепетным подобострастием обращены на него, он принял еще более торжественный вид. Встречаясь глазами с знакомыми лицами, он, вспоминая кто — кто, останавливался и говорил иногда по-русски, иногда по-французски несколько слов и, пронизывая их холодным, безжизненным взглядом, слушал, что ему говорили.

Приняв поздравления, Николай прошел в церковь.

Бог через своих слуг, так же как и мирские люди, приветствовал и восхвалял Николая, и он как должное, хотя и наскучившее ему, принимал эти приветствия, восхваления. Все это должно было так быть, потому что от него зависело благоденствие и счастье всего мира, и хотя он уставал от этого, он все-таки не отказывал миру в своем содействии. Когда в конце обедни великолепный расчесанный дьякон провозгласил «многая лета» и певчие прекрасными голосами дружно подхватили эти слова, Николай, оглянувшись, заметил стоявшую у окна Нелидову с ее пышными плечами и в ее пользу решил сравнение с вчерашней девицей. 

После обедни он пошел к императрице и в семейном кругу провел несколько минут, шутя с детьми и женой. Потом он через Эрмитаж зашел к министру двора Волконскому и, между прочим, поручил ему выдавать из своих особенных сумм ежегодную пенсию матери вчерашней девицы. И от него поехал на свою обычную прогулку.

Это отрывок  из повести «Хаджи́-Мура́т»  Льва Толстого, написанная в конце 1890-х — начале 1900-х и опубликованная в 1912 году, после смерти писателя.

Николай I – Всероссийский император, царь Польский и Великий князь Финляндский, пятнадцатый самодержец из династии Романовых.

Некоторые факты:
1. Николай был третьим сыном императора Павла I и императрицы Марии Фёдоровны. Он родился 25 июня  1796 года — за несколько месяцев до вступления Великого князя Павла Петровича на престол. Таким образом, он был последним из внуков Екатерины II, родившихся при её жизни.
2. Мальчик получил непривычное для Романовых имя.  Придворный историк даже специально отметил, что младенца нарекли именем «небывалым в нашем царственном доме». Возможно, Екатерина учитывала семантику имени, восходящего к греческим словам «победа» и «народ»
3. Он был младшим братом Александра I и Великого князя Константина Павловича. Первоначально его не воспитывали как будущего российского императора. Николай был младшим ребенком в семьи, в которой, кроме него, было два старших сына, поэтому не ожидалось, что он когда-то взойдет на престол. Но в 1825 году Александр I умер от тифа, а Константин Павлович отказался от трона. 
4. Новому императору, по многочисленным свидетельствам современников, не хватало духовной и интеллектуальной широты его брата. Его не воспитывали как будущего правителя, и это сказалось, когда Николай Первый взошел на престол. Нелюбовь к новому царю пытались объяснить также тем, что он взошел на престол в понедельник, который издавна считается тяжелым и несчастливым днем в России. К тому же 14 декабря 1825 года было очень холодно, температура опустилась ниже -8 градусов по шкале Цельсия. 
5. Николай Первый не любил крепостное право. Он часто играл с идеей о том, чтобы его отменить, но не сделал этого по государственным соображениям. Николай слишком боялся усиления свободомыслия среди народа, полагая, что это может привести к восстаниям, подобным Декабрьскому. К тому же он остерегался аристократов и боялся, что такие реформы заставят их отвернуть от него. Однако государь все же попытался несколько улучшить положение крепостных. В этом ему помог министр Павел Киселев. 
6. Свою супругу Николай Павлович любил, именуя «Белой розой» или «Птичкой». Поэтому он всегда с большим вниманием относился к недомоганиям Александры Федоровны, которые со временем привели к созданию образа постоянно болеющей императрицы. С 1818 по 1832 г. супруга Николая Павловича была беременна 11 раз, что не могло не сказаться на ее самочувствии. Кроме этого, на состоянии здоровья императрицы тяжелейшим образом отразился пережитый ею стресс, связанный с событиями 14 декабря 1825 г. Тогда рано утром Николай I фактически попрощался со своей супругой и просил ее, если случится, встретить смерть мужественно. К тому имелись все основания, поскольку у молодого императора были убиты дед и отец и для него не были секретом планы декабристов по «ликвидации» его семьи, включая детей. После трагических событий на Сенатской площади у Александры Федоровны при волнении стала конвульсивно подергиваться голова.
7. Николай Романов умер в марте 1855 года во время Крымской войны. Он простудился и умер от пневмонии. Интересным фактом является то, что император отказался от лечения. Пошли даже слухи, что он совершил суицид, не выдержав гнета катастрофических последствий своих военных неудач. Сын Николая Первого - Александр Второй - занял престол. Ему было суждено стать самым известным реформатором после Петра Великого.

Варвара Аркадьевна Нелидова (1814 — 18 октября 1897) — камер-фрейлина, известная как тайная фаворитка Николая I и вероятная мать его внебрачных сыновей.

Некоторые факты:
1.Указывают, что среди  многочисленных мимолетных романов Николая I это была единственная серьёзная связь, продолжавшаяся почти 17 лет. Вероятно, отношения начались, когда после 7-х родов 34-летней императрицы Александры Федоровны  врачи запретили императору супружеские отношения с ней из опасений за её здоровье; других контрацептивов в то время не использовали.
2. Вел. княжна Ольга Николаевна (дочь Николая) писала: «На одном из этих маскарадов Папа познакомился с Варенькой Нелидовой, бедной сиротой, младшей из пяти сестер, жившей на даче в предместье Петербурга и никогда почти не выезжавшей. Её единственной родственницей была старая тетка, бывшая фрейлина Императрицы Екатерины Великой. От этой тетки она знала всякие подробности о юности Папа, которые она рассказала ему во время танца, пока была в маске. Под конец вечера она сказала, кто она. Её пригласили ко Двору, и она понравилась Маме. Весной она была назначена фрейлиной. То, что началось невинным флиртом, вылилось в семнадцатилетнюю дружбу. В свете не в состоянии верить в хорошее, поэтому начали злословить и сплетничать. Признаюсь, что я всегда страдала, когда видела, как прекрасные и большие натуры сплетнями сводились на низкую степень, и мне кажется, что сплетники унижают этим не себя одних, а все человечество. Я повторяю то, о чем уже говорила однажды: Папа женился по любви, по влечению сердца, был верен своей жене и хранил эту верность из убеждения, из веры в судьбу, пославшую ему её, как Ангела-Хранителя».
3. А. И. Соколова писала: «Больших и особенно знаменательных увлечений за императором Николаем I, как известно, не водилось. Единственная серьёзная, вошедшая в историю связь его была с Варварой Аркадьевной Нелидовой, одной из любимых фрейлин Александры Федоровны. Но эта связь не могла быть поставлена в укор ни самому императору, ни без ума любившей его Нелидовой. В нем она оправдывалась вконец пошатнувшимся здоровьем императрицы, которую государь обожал, но которую берег и нежил. Как экзотический цветок. Нелидова искупала свою вину тем, что любила государя всеми силами своей души, не считаясь ни с его величием, ни с его могуществом, а любя в нем человека. Императрице связь эта была хорошо известна… Она, если так можно выразиться, была санкционирована ею».
4. В 1842 году графиня Нессельроде писала сыну: «Государь с каждым днем все больше занят Нелидовой. Ходит к ней по нескольку раз в день. Он и на балу старается все время быть близ неё. Бедная императрица все это видит и переносит с достоинством, но как она должна страдать»
5. Отмечали удивительную красоту Варвары, а также очень глубокое чувство, которое она питала к императору. Кроме того, Варвара никогда не пользовалась своим положением ради удовлетворения честолюбия и, более того, эта многолетняя внебрачная связь императора все эти годы сохранялась в глубокой тайне (в отличие от подобных отношений других императоров).

P S Если вам интересно читать вместе, то готова продолжить цикл таких постов. в следующий раз сказки Д.Родари