Добрый вечер, милые сплетницы!

Больше месяца назад набор книг для голосования нам представили звезды кино. И именно предпочтения Гаспара Ульеля нашли отзыв в душе сплетниц. Поэтому сегодня мы обсуждаем книгу Федора Михайловича Достоевского "Записки из мертвого дома". 

«Записки из Мёртвого дома» состоят из повести в двух частях и нескольких рассказов. Повесть носит документальный характер и знакомит читателя с бытом заключённых преступников в Сибири второй половины XIX века. Писатель таким образом осмыслял собственную ссылку.

Арест Достоевского произошел 23 апреля 1849; его архив при аресте был отобран и, вероятно, уничтожен в III отделении. 8 месяцев Достоевский провел в Алексеевском равелине Петропавловской крепости под следствием, во время, которого проявил мужество, скрывая многие факты и стремясь по возможности смягчить вину товарищей. Был признан следствием «одним из важнейших» среди петрашевцев, виновным в «умысле на ниспровержение существующих отечественных законов и государственного порядка». Первоначальный приговор военно-судной комиссии гласил: «... отставного инженер-поручика Достоевского, за недонесение о распространении преступного о религии и правительстве письма литератора Белинского и злоумышленного сочинения поручика Григорьева, лишить чинов, всех прав состояния и подвергнуть смертной казни расстрелянием». 22 декабря 1849 Достоевский вместе с другими ожидал на Семёновском плацу исполнения смертного приговора. По резолюции Николая I казнь была заменена ему 4-летней каторгой с лишением «всех прав состояния» и последующей сдачей в солдаты.

23 января 1850 года Достоевский прибыл в Омскую крепость, окружённую рвами и валами. Построенная в начале XVII века для отражения степных кочевников, она вскоре превратилась в военный острог. 
О своей жизни в остроге он писал брату Андрею: «...те 4 года считаю я за время, в которое я был похоронен живой и зарыт в гробу... Это было страдание невыразимое, бесконечное, потому что всякий час, всякая минута тяготела как камень у меня на душе». Но одновременно Достоевский с воодушевлением писал: «И в каторге между разбойниками я отличил наконец людей. Есть характеры глубокие, сильные, прекрасные, и как весело было под грубой корой отыскать золото ... Сколько я вынес из каторги народных типов, характеров! ... На целые томы достанет». 
«Помню, что во время, — писал впоследствии Достоевский о своей каторге, — несмотря на сотни товарищей, я был в страшном уединении, и я полюбил, наконец, это уединение. Одинокий душевно, я пересматривал всю прошлую жизнь, перебирал всё до последних мелочей, вдумывался в моё прошлое, судил себя неумолимо и строго и даже в иной час благословлял судьбу за то, что она послала мне это уединение, без которого не состоялся ни этот суд над собой, ни этот суд над самим собой, ни этот строгий пересмотр прежней жизни. И какими надеждами забилось тогда моё сердце! Я думал, я решил, я клялся себе, что уже не будет в моей будущей жизни тех ошибок, ни тех падений, которые были прежде… Я ждал, я звал поскорее свободу, я хотел испробовать себя вновь на новой борьбе… Свобода, новая жизнь, воскресенье из мёртвых. Экая славная минута!»

23 января 1854 года заканчивался срок каторжных работ Достоевского. 15 февраля того же года писатель навсегда покинул Омский острог. Срок каторги истёк, дальше начиналась служба рядовым в ссылке. В марте этого же года зачислен рядовым в Сибирский 7-й линейный батальон, стоявший в Семипалатинске. А уже в ноябре 1855 произведен в унтер-офицеры, а после долгих хлопот Врангеля и других сибирских и петербургских знакомых в 1856 — в прапорщики; весной 1857 Достоевскому было возвращено потомственное дворянство и право печататься, но полицейский надзор над ним сохранялся до 1875.

Именно такие события, сложные мысли и переживания легли в основу "Записок...". Это, безусловно, художественно переработанное произведение, а не дневники или письма автора, но без личных переживаний автора произведение не имело бы такой глубины и точности.

Человек есть существо ко всему привыкающее, и, я думаю, это самое лучшее его определение.

Боже мой! Да человеческое обращение может очеловечить даже такого, на котором давно уже потускнел образ божий.

А чего не отдашь за свободу? Какой миллионщик, если б ему сдавили горло петлёй, не отдал бы всех своих миллионов за один глоток воздуха?

Без труда и без законной, нормальной собственности человек не может жить, развращается, обращается в зверя.

Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что по смеху можно узнать человека, и если вам с первой встречи приятен смех кого-нибудь из совершенно незнакомых людей, то смело говорите, что это человек хороший.

Да, очень трудно бывает распознать человека, даже и после долгих лет знакомства!

Напился бы чаю, да просить совестно: мы с анбицией!

Такому человеку, как плац-майор, надо было везде кого-нибудь придавить, что-нибудь отнять, кого-нибудь лишить права - одним словом, где-нибудь произвести распорядок.

Каждый был до того угрюм и самолюбив, что начинал презирать человека доброго и без самолюбия.

Арестант сам знает, что он арестант, отверженец, и сам знает своё место перед начальником; но никакими клеймами, никакими кандалами не заставить забыть его, что он человек. А так как он действительно человек, то, следственно, и надо с ним обращаться по-человечески.

Деньги есть чеканенная свобода.

Свойства палача в зародыше находятся почти в каждом современном человеке.

…нравственные лишения тяжелее всех мук физических.

В русском характере столько положительности и трезвости взгляда, столько внутренней насмешки над первым собою…

Народ русский готов забыть целые муки за одно ласковое слово.

***

В посте использовались иллюстрации Бориса Непомнящего к книге "Записки из мертвого дома".

***

Вот такая у нас сегодня сложная книга для обсуждения. Ждем всех прочитавших в комментариях.

Напоминаем, что еще идет голосование к 20 сентября. А через две недели (6 сентября) мы обсуждаем книгу Тома Вуда "Киллер".

Приятного вечера!