Отец Шопена был французом, эмигрировавшим в Польшу. Сначала он работал счетоводом, затем преподавал французский язык, устроив на дому пансион для детей состоятельных родителей. Мать Шопена разучивала с учениками песни и танцы. Однажды родители Шопена проснулись ночью от звуков фортепиано. Оказалось, трёхлетний Фричек сам подобрал танцевальную мелодию, услышанную им в исполнении матери. Будучи застигнутым врасплох во время «концерта», он так стал оправдываться: «Мама, не сердись, я ведь играл это, чтобы тебя заменить, когда устанешь». Одарённый ребёнок быстро делал музыкальные успехи. В семь лет Фредерик сочинил первый полонез. Публичное выступление вундеркинда было принято восторженно. Он был одет в бархатный костюм с кружевным воротником. На вопрос матери, что, на его взгляд, больше всего понравилось публике, малыш ответил: «Мой воротник. Они всё время на него смотрели».

После Моцарта и Бетховен с Шопеном прошли непростой путь под названием «ребёнок-чудо». Блестяще окончил Варшавскую консерваторию и в 19 лет дал первый концерт в Вене. Город Моцарта и Бетховена рукоплескал юному поляку. В Варшаву он возвращается знаменитым. Потом уезжает в Вену с намерением перебраться в Париж. Друзья на прощанье дарят Фредерику серебряный кубок с польской землёй. В Вене музыкант узнаёт о восстании на родине — Польша после раздела 1772 года (между Россией, Австрией и Пруссией) стремилась вернуть себе независимость. Отец Шопена принимал участие ещё в первом польском восстании 1794 года. Разумеется, принял участие и во втором. Он запретил в письме сыну приезжать в Варшаву. Фредерик всё равно сорвался, но был не выпущен из Вены австрийскими властями. Переехав в Париж, Шопен поселился в маленькой комнате с балконом на пятом этаже дома по бульвару Пуассеньер. Молодой композитор часто мог наблюдать толпы, распевающие «Марсельезу». Взятие Варшавы русскими войсками произвело угнетающее действие на парижан. Французы устраивали демонстрации в знак поддержки повстанцев. Шопен был благодарен им за поддержку.

Шопен быстро становится самым известным пианистом-виртуозом Парижа. Фредерик революционировал фортепьянную игру, придумав множество технических приёмов. Отдельный разговор — совместная жизнь Шопена с писательницей Жорж Санд. Санд сама познакомилась с композитором в парижском салоне, набитом знаменитостями под завязку. Её подвёл к музыкальной звезде Ференц Лист. Дама рассыпалась в любезностях относительно импровизаций Шопена. Он поблагодарил её, но романистка не пришлась ему по душе. «Я, — писал он родителям, — познакомился с большой знаменитостью, г-жой Дюдеван, известной под именем Жорж Санд; но её лицо мне несимпатично и вовсе не понравилось. В нём есть нечто такое, что меня отталкивает». Но по-мужски решительная Санд взяла по-женски застенчивого Шопена в оборот. Парижский журналист Жюль Дюфур цинично настрочил по этому поводу: «Какая же разумная личность станет утверждать, будто любовь двух статуй, двух памятников может продлиться дольше, чем сутки? На общем постаменте им будет до смерти скучно. А в постели памятники просто смешны…» Тем не менее их отношения длились десять лет. Видимо, «звёздные пары» тогда были в новинку.

Жорж Санд Жорж Санд утверждала: «Одна его композиция стоит всех моих романов». Что баловала его как мать, называя «своим третьим ребёнком» (два родные). Выправила его материальные дела. А когда он заболел, долго поддерживала, но, по-видимому, устала от всего этого. И да, написала роман «Лукреция Флориани», который огорчил Шопена. Он ушёл. Потом обострилась его болезнь. И финансовое положение ухудшилось. Пытаясь его исправить, Шопен отравился в Лондон с гастролями, где вскоре скончался. Говорят, когда Шопена спросили, каким словом можно охарактеризовать основное настроение его музыки, он ответил, что в его родном польском языке есть такое слово — жаль (zal). Внутри его ноктюрнов (ночных пьес) всегда горит окошко надежды.