«Спасибо за мгновение»

     «Мы познакомились в 1988 году, — начинает свою историю Валери. — Получается, были знакомы целых 26 лет! И мне в год знакомства исполнилось ровно 26»

   Валери на тот момент была замуж второй раз, растила троих сыновей, 37-летний Франсуа Олланд в то время занимал высокий пост в правительстве, служил первым секретарем от Социалистической партии и тоже был несвободен. С Сеголен Руаяль, гражданской женой и соратником, Олланд растил четверых малышей.

   Все началось с дружбы, которая  продолжалась 10 долгих лет, пока однажды…

     «…Случилось это в служебной машине, весной, по дороге на политический митинг в Шатору. Мы с Франсуа сидели рядом, болтали о чем-то незначительном, как вдруг… он осторожно накрыл мою руку своей. Я разнервничалась. Внутренний голос запаниковал: «Убери свою руку, убери немедленно! Пока не поздно, убери!» Но я руку не убрала. Так мы и доехали до места назначения».

      «…14 апреля 2005 года — этот день останется для нас двоих памятной датой, которую мы всегда потом будем отмечать как День поцелуя в Лиможе, — вспоминает Валери. — По традиции случайно столкнувшись в каком-то учреждении (каждый бежал по своим делам: я — на очередной репортаж, Франсуа — на выступление в пригороде), мы застряли в дверях и разговорились. Но обменявшись дежурными фразами и новостями, расстаться не смогли и… начали целоваться. Впервые за столько лет дали волю чувствам. Франсуа ждало такси, я опаздывала на поезд, вокруг сновали случайные люди, но мы не могли оторваться друг от друга. Стало очевидно, что теперь все изменится. Мы никуда не поедем, отменим все встречи и останемся в городке Лиможе до утра, снимем номер в отеле, где тайно от всего мира и своих семей наконец-то займемся любовью…»

   Это было начало тайного романа. Но однажды Сеголен Руаяль позвонила в редакцию Paris Match, разыскала там мадам Триервейлер и попросила о встрече.

      «…— Хотела бы с вами поговорить». — «Хорошо. Когда?» — «В субботу. Подойдет?» — «Нет. Не смогу. Может, в понедельник?» — «А вы знаете, о чем я хочу с вами поговорить?» — «Догадываюсь». — «То есть вы тоже в курсе всех этих сплетен?» — «Мадам, это обычное дело в среде журналистов и политиков». — «И как же мы будем с ними бороться?» …Потом я узнала, что Сеголен в поисках истины даже звонила моему мужу и хотела с ним встретиться. Не знаю, согласился он или нет».

   Вскоре Валери  подала на развод. Вслед за ней и Франсуа объявил о решении покинуть семью. Случилось это практически накануне выборов. Так Триервейлер стала официальной «герлфренд» президента.

      — Эй, месье Олланд, мой вам совет: не женитесь вы на этой своей ротвейлерше! Не нравится она нам!

     «Самым обидным были даже не ее слова, а реакция Франсуа, — напишет позже Валери. — Он ничего не ответил той даме, просто весело рассмеялся! Для всех я была в статусе разлучницы, злюки… Непросто построить новую жизнь с мужчиной, у которого было прошлое!»

   А в это время заголовки газет пестрили невероятными слухами о президенте. Незаконные дети, любовные связи с журналистками, любовная связь с парижской актрисой Жюли Гайе.

      «Неужели все это правда?» — таким был мой постоянный вопрос мужу. Франсуа смеялся в ответ: «Конечно же нет». И добавлял: «Ты меня уже измучила своими подозрениями! Неужели больше поговорить не о чем?» «Ты только мне скажи — это все просто глупые сплетни?» — настаивала я. «Ну конечно, сплетни!» «И с актрисой этой не встречаешься?» — все же решила уточнить я. «Нет!» — уверил меня Франсуа»

      «— Жюли, вы знаете, почему я вам звоню? Мне неприятны все эти сплетни». «И мне тоже», — отозвалась Гайе. «Поклянитесь головой своего сына, что они лживы», — потребовала Валери. «Клянусь», — ответила Жюли. — «В таком случае для всех нас будет лучше, если вы выступите с официальным опровержением. Согласны?» «Хорошо», — покорно согласилась Жюли.

      «И ведь выступила! Как же она могла так солгать?» — недоумевает Валери на страницах своих мемуаров.

   Однажды вечером у Валери сдают нервы.  Устроив Франсуа сцену ревности в попытке добиться от него хоть какого-то правдоподобного объяснения, она хватает пригоршню таблеток снотворного и разом их проглатывает. Дальше все происходит, как в кошмарном сне. Без сомнения, это самые драматичные страницы ее мемуаров:

        «…Франсуа взял меня за руки, подвел к дивану, уложил и… ушел! Вышел и закрыл за собой дверь! Я забылась долгим сном и открыла глаза лишь в полдень следующего дня. Я поняла это по яркому свету, струившемуся из окон. Было очевидно, что вчера я легко могла умереть, наглотавшись лекарств, а Франсуа даже не удосужился вызвать «скорую». Он просто оставил меня здесь совсем одну. Наверняка сказал прислуге, что мадам устала и ее не стоит беспокоить. Ушел он как раз после вопросов о Жюли. Выходило, слухи все же имели под собой основание? Получалось, он надеялся, что я умру, а он получит долгожданную свободу?Я схватилась за телефон. Набрала номер мужа и закричала в трубку:

— Я могла умереть! А ты… ты бы сел в тюрьму за неоказание помощи! Как ты мог уйти? Как мог оставить меня в таком состоянии? Я же люблю тебя!»

   Прошло время, душевные раны Валери подзатянулись, но однажды вечером ей позвонила знакомая и сообщила  неприятную новость: журнал Closer готовит репортаж о президенте и его любовнице-актрисе.

        «За ужином я спросила у Франсуа: «Ты в курсе, что выходит большая статья о твоей измене? Я хочу знать: они пишут правду?» — «Ты опять за старое? Конечно, это неправда!»

        «…Надо было собраться, взять себя в руки, пережить предстоящий скандал. Тем более что он явно дутый. Так говорит Франсуа! Поэтому когда от приятельницы пришло короткое СМС: «Завтра» — я даже глазам своим не поверила. Тотчас перезвонила ей. Значит, это не пустые сплетни? Не заказуха? Не фотомонтаж? Подруга вздохнула: «Если бы… Завтра сама все увидишь. Готовься».

   Утро 10 января 2014 года.

       «…Мы проснулись, позавтракали, Франсуа ушел на работу, я только начала собираться. В кабинете ждали срочные дела, бумаги и документы на подпись. Открылась дверь, вошел секретарь с журналом Closer в руках. Протянул мне. Я взяла. На обложке — снимок папарацци, сделанный ранним утром на соседней от президентских апартаментов улице. Франсуа Олланд, надвинув на нос бейсболку, выходит из подъезда чужого дома, в котором явно провел ночь, и садится на скутер Vespa, припаркованный тут же, на улице дю Сирк. Его заботливо поджидает личный телохранитель Мишель с пакетиком круассанов. (Как оказалось, он всегда сопровождал президента на эти тайные свидания.) «Последние месяцы по городу циркулировали слухи о романе главы государства с актрисой Жюли Гайе, — говорилось в статье. — Теперь сплетни получили непосредственное документальное подтверждение».

        «Внутри были еще фотографии — например, как из того самого подъезда чуть позже выходит сама Жюли. Текста на целых семь страниц. Франсуа давно на работе, все кажется таким обычным. Я беру мобильный, пишу ему СМС: «Так это все-таки правда?». Он отвечает: «В три, в нашей квартире. Поговорим»…

          «— Итак?» — «Итак, это правда», — ответил Олланд. — «Правда в чем? Что ты с ней спишь?» — «Да…» — он откинулся назад и вздохнул. — «И… давно?» — «Месяц уже».

          «— Что с нами теперь будет?» — мягко спрашивает он. «С нами? «Нас» уже точно больше не будет. Теперь будем только я и только ты, по отдельности…» — отвечает Валери. — Ну мы же не можем так просто расстаться, хотя бы поцелуй меня на прощание! Мы могли бы провести последнюю ночь вместе. Прощальную ночь!

         «Вырываюсь, слезы заливают лицо и рот, — продолжает вспоминать в книге тот вечер Валери. — Руки и ноги трясутся. Бегу в ванную, выхватываю из шкафчика снотворные таблетки, пытаюсь запихнуть их в рот, но Франсуа вырывает из моих рук лекарства. Они падают и рассыпаются по полу. Теряя сознание в его руках, слышу, как Франсуа зовет охранников. Через несколько мгновений прихожу в себя — чувствую, как меня подхватывают сильные руки, мое тело висит на чужих плечах, меня куда-то волокут, я с трудом переставляю ватные ноги. Выводят на улицу. Когда охранник Мишель бережно и аккуратно сажает меня в салон машины, с языка неожиданно срывается колкость: «А мне чего же круассан не захватил?» Мишель молчит, опускает глаза. Двери захлопываются. Куда они меня везут? Я теряю сознание и больше ничего не помню. Наверное, я выплакала тогда все слезы, которые были в моем теле».

   По приказу Франсуа Валери отвезли в клинику— у  нее случился нервный срыв.

         «…В больнице меня накачивали лекарствами так, что я спала несколько дней и потеряла счет времени. Вызываю к себе врача и узнаю от него – это Франсуа настоял на увеличении дозы успокоительных. Именно по этой причине я была в таком состоянии, что даже ложку не могла держать в руках».

        «…Наша с мужем личная драма стала делом государственной важности, — размышляла в больнице Валери. — И теперь моя медицинская карточка, наверное, тоже будет прикреплена к сверхсекретному досье правительственных архивов? Я вдруг поняла, что не знаю, куда идти, когда меня выпишут из этой больницы. И будет ли у меня теперь свой дом?! Пытаюсь сказать медсестрам, что не хочу больше лекарств, что мне от них плохо — даже ложку роняю из рук, есть самостоятельно не могу! Девушки тихонечко гладят меня по голове, шепчут на ухо: «Только не сдавайтесь!». Им было меня жалко —искренне, по-человечески. Но что они могли сделать?»

   Франсуа навестил ее через несколько дней. Говорил о том, что теперь в ее жизни многое изменится, бегло зачитывал текст своего официального выступления по ТВ — пара десятков холодных фраз об «окончании совместной жизни с Валери Триервейлер.

           «….Я прошу его отдать мне ключи. Говорю: «Ты меня выбрасываешь из своей жизни, ты больше в нашей квартире не дома. Отдай ключ», — вспоминает она в своей книге. Где-то в глубине души она еще надеялась, что все обойдется — скандал утихнет, Франсуа выступит с публичным извинением, она простит, жизнь вернется в прежнее русло. Но понимала, что это лишь самообман.

   Сколько времени прошло…  Но однажды от Франсуа пришло СМС: «Я прошу у тебя прощения, потому что все еще тебя люблю». Струсил он или был искренним? Я больше не могла ему верить…» — размышляет она в своих мемуарах.

          «Личные вещи я решила оставить в Елисейском дворце, а от роскошных презентов, полученных за время пребывания в образе «первой полу-леди,» отказалась. Украшения Chopard, часы Rolex, одежда именитых кутюрье, тонны косметики и парфюмерии люкс, все эти женские радости теперь достанутся новой избраннице президента», — с усмешкой пишет бывшая избранница.

   Вскоре администрация Елисейского дворца попросила Валери собрать вещи и покинуть резиденцию. А пресса уже начала гадать над датами бракосочетания президента с Жюли Гайе. 

   И все бы ничего, если бы как раз в это время сам Олланд не начал вести себя как-то очень странно... Вот что пишет об этом Валери в своей книге:

           «Он ежедневно присылал мне СМС. Спрашивал, как я себя чувствую, что делаю, о чем думаю. А потом ни с того ни с сего начал признаваться в любви: «Прости меня. Я все еще люблю тебя», «я скучаю по тебе», «мы должны все начать сначала», «ты — любовь всей моей жизни», «я ничего не могу без тебя делать», «Гайе для меня ничего не значит», «есть только ты», «я хочу, чтобы мы поженились». Он упрашивал меня назначить ему свидание, вымаливал встречу, обещал публично отречься от Жюли Гайе, заявить, что все кончено. Когда в прессе появились разговоры о его возможной скорой свадьбе с актрисой, Франсуа сразу же послал мне СМС: «…только от тебя я хочу услышать это «да». 4 июля я получила аж 29 сообщений, и все о том же: «я так тебя хочу», «вернись», «я клянусь тебе, что с момента нашей встречи не видел Жюли», «не могу без тебя», «ты вся моя жизнь», «я хочу вновь тебя завоевать!»

   Она не отвечала на его послания, но терялась в догадках, не могла найти причин перемены поведения Франсуа. А вот журналисты из Le Parisien высказали свою циничную версию — дескать Франсуа Олланд знал, что его бывшая жена начала писать мемуары, очень этого не хотел и боялся, поэтому своими любовными посланиями он просто пытался запутать ее, заставить быть снисходительной, пожалеть его, а еще лучше — вообще отказаться от идеи вывалить эту историю на суд широкой публики.

   12 августа прошел юбилей Франсуа, но их свадьба с Гайе так и не состоялась.

  18 сентября журнал VSD вышел с портретом грустного президента Олланда и заголовком «Жюли Гайе его бросила!»

   4 сентября 2014 на прилавках Франции появились мемуары Валери Триервейлер «Спасибо за мгновение». К слову сказать, авторский гонорар Валери за книгу составил 1 300 000 евро, а по продажам во Франции ее мемуары обогнали даже знаменитый хит последних лет «50 оттенков серого». 

    «10 лет жизни были отданы насквозь лживому человеку, которого я так сильно любила! — написала Валери в своем дневнике. — Ради которого бросила семью. 10 лет ушли в никуда. Их не вернешь и уже ничего не исправишь…»

   Но, не смотря ни на что, свои мемуары Валери Триервейлер закончила такими словами: «Сегодня я отчаянно хочу жить. И жить без тебя».