Отрывок из статьи Ольги Филатовой из нового, предпоследнего номера Story за ноябрь 2013 года.

"Ли-из-з! Как будто змея тебе лезет в ухо, вредничала Элизабет, когда ее пытались называть коротко и по-родственному. Она не любила панибратства, хотя иной раз приближала к себе людей с улицы. Кого хотела, того и звала в друзья, могла себе позволить. Отчего может грустить женщина, носящая между своих грудей бриллиант размером с куриное яйцо?

Красота требует жертв. И она берёт их, не спрашивая разрешения. Элизабет Тейлор была писаная красавица. На экране, где с нею в кадре мелькают другие привлекательные лица (все-таки в актёры кино берут кого посимпатичнее), на фоне милашек и миляг её красота не так ультимативна. Но в будничной обстановке мощь её совершенства становилась сокрушительной. Этим не преминули воспользоваться и в кино, принеся в жертву половину съёмочной группы. Так, в картине «Кошка на раскалённой крыше», снятой в 1958 году по Теннесси Уильямсу, где Лиз в роли Мэгги всё время оказывается в одном кадре с актрисами Мадлен Шервуд и Джудит Андерсон – женщинами самой простецкой наружности, она сияет, как бриллиант на фоне черепичной крошки. Собственно, режиссёр и добивался именно этого эффекта, подбирая в контраст к сиятельной Элизабет сразу нескольких актеров тривиальной внешности.

Актерская карьера юной мисс Тейлор началась задолго до её совершеннолетия. Голливуд привечал хорошеньких и перспективных девчушек. В те годы кинематограф переживал бум семейных картин, в которых жизнь отражалась, как в розовом зеркале, более прекрасная, чем на самом деле. Для съёмок требовались смазливые детишки, собачонки, старички, машинки, домишки и так далее. Малышка Лиз, к слову, была ужасно хорошенькая, однако Голливуд собирал юных прелестниц не первый год и видывал уже и Дину Дурбин, и Джуди Гарленд. А у Лиз был, как оказалось, один основательный недостаток для старлетки. Она выглядела в 10 лет так, как будто на её плечах головка 20-летней. В 16 она уже тянула на 25. Её внешность была потрясающей, но чувствительно диссонировала возрасту. Может быть, именно поэтому ей по-настоящему удалась лишь роль травести в фильме «Национальный бархат».

К 11 годам у Лиз был постоянный контракт с MGM, обеспечивающий ей некоторую стабильность положения – семья уже рассчитывала на её заработки. И тут, конечно, была засада, как у любого актёра-ребёнка. Луис Майер «покупал» её как девочку, не как профессиональную актрису. И оплачивал её труд по-детски. Например, в фильме про Лесси одаренному песику платили вдвое больше, чем кудряшке Лиз, которой не так уж много оставалось до тинейджерского возраста. А ведь собачке даже не приходилось учить текст… Лиз же за одну только старательность ещё в детстве называли «Мисс первый дубль». Мать уже надеялась, что из её старательницы вырастет новая звезда экрана. Но актеры-дети не так уж часто вырастают во взрослых звезд. С наступлением зрелости истончается детское обаяние. Вчерашние обожаемые котята вырастают во вполне неуклюжих котов и получают по полной программе испытание равнодушием публики. Актеры-дети – вечные претенденты на сломанную жизнь. Девочка с глазами, как фиалки, подобного краха не узнала. Ей повезло. Она выросла не в сломанный цветок, а во взрослую актрису, хотя и без соответствующего образования – это потом отмечали недоброжелатели, мол, девчонка-то с улицы, хотя талантлива до чёртиков. Это она была в маму Сару, которая оставила сцену ради рождения детей по настоянию отца. В этом и было всё дело – мать изо всех сил пыталась наверстать упущенное, хотя бы в лице собственной дочери. «Ты будешь богатой, – твердила она, – только если сумеешь распорядиться своими природными капиталами».

С начала карьеры до фильма, в котором её по-настоящему заметили, у неё прошло не менее десяти лет – срок, за который соскочили со сцены и более талантливые конкурентки, а Лиз лишь успела расцвести и утратить то свойство, из-за которого её отвергали режиссёры детского кино. Она перестала быть крошечной женщиной и стала просто женщиной. Хотя, как отмечали критики, она и потом выглядела несколько старше своего реального возраста. Любопытно, что она была единственной молодой актрисой, которой удавалось выглядеть в кадре старше своих лет, ничуть себе этим не вредя. В том же самом фильме «Место под солнцем» они смотрится на твердые 25 лет, тогда как к концу съемок этой картины Лиз едва исполнилось 17 лет. Вопрос возраста кинозвезды никогда не снимался с повестки дня у её поклонников и завистников. Это сколько же ей лет? Сколько лет, на какой возраст выглядит, каково сохранилась? Элизабет жила в эпоху, когда люди были одержимы материальной стороной мира – одежда, украшения, автомобили, модные покупки и развлечения, в частности, именно кино как способ всё это задвинуть в массы – это обсуждалось, об этом можно было поговорить, хорошо проводя время. Так сколько же ей лет в этом фильме? Ну и напялила она на себя, надо же… Кстати, наш Виталий Вульф как-то приложил Элизабет: «Наряды у неё всегда были ослепительные, но одеваться она совершенно не умела».

Надо сказать, что Элизабет не просто любила драгоценности, она держала эти вещи в чувственной сфере, вступая в отношения с каждой из подаренных. Серьги, броши, колье и браслеты, она коллекционировала их, ни одну не выпуская из внимания, часто вынимала, даже когда не носила, раскладывала на покрывале кровати, прикладывала к телу, даже целовала. Говорили, что драгоценности она чувствует сердцем. Сердце у Элизабет было очень большое. Поэтому она не носила драгоценностей весом менее 30 каратов. В середине жизни она написала книгу «Мой роман с драгоценностями», в которой бриллиантам было уготовано намного большее место, чем дарителям их. А они дарили, ох, как они дарили! Зайдут, бывало, в ювелирную лавочку типа Картье и спрашивают – что у вас тут сегодня самое лучшее? Так украшения сыпались на Элизабет, словно она их притягивала. Однажды Майкл Тодд со словами «ты моя королева» преподнёс бриллиантовую диадему стоимостью $4,2 млн – украшение, которое, согласно легенде, она неоднократно топила в бассейне. Легенда эта, конечно, имела свои основания, и она таки купалась, было дело, но через четверть века после этого события она отвечала на один и тот же глупейший вопрос, мол, не боялись ли вы, что этакую красоту повредит хлорированная вода? «Нет. Это была вещь, купленная специально для бассейна». Элизабет никогда не лезла за словом в карман. Да и что понимают, на самом деле, люди, никогда не державшие в руках кольца стоимостью в Тадж-Махал в вопросе о том, куда и с чем такое можно носить? Вы когда-нибудь слышали о том, что бриллианты неприлично надевать до пяти часов вечера? А вы обращали внимание, как эти камни сверкают в полдень, в солнечный день в Риме?

Однажды в Париже третий муж Майкл купил ей после нежнейших уговоров пару шикарных серёжек по вкусу Элизабет – можно в ушки, можно на ёлочку. Но это не были драгоценные камни, просто бижутерия, приглянувшаяся ей. С этими серьгами случилась незабываемая история. Однажды вечером она достала свои эти любимые серьги, чтобы надеть их для похода в ресторан, вынула из коробочки, и вдруг вся в сомнениях поднесла поближе к глазам, когда ей показалось, что застёжки на украшениях выглядят как-то иначе. Присмотрелась… и убедилась. Серьги были те же, той же формы, так же сверкали, но это уже были не граненые стёклышки, а настоящие бриллианты. Виноват был, конечно, Майкл, смеющийся над ней, откровенно наслаждаясь эффектом. Желая порадовать жену, он заказал ювелиру точную копию её любимых серег. Получилось, как у Ильфа и Петрова: «Голубушка, вас обманули! Вам подсунули намного лучшую вещь!»

Говорят, очень дорогие камни приносят своим владельцам несчастья. Элизабет Тейлор никогда не верила в предрассудки. Но Майкл Тодд погиб в авиационной катастрофе через год с небольшим после женитьбы на Элизабет. Насмешка судьбы – это был её личный самолёт, им же подаренный, зовущийся «Счастливая Лиз». Лишь по стечению обстоятельств её самой не оказалось на борту. Их дочери, названной в честь матери Элизабет, в тот момент исполнилось лишь семь месяцев. Сказать, что для Лиз случившееся стало катастрофой – эти слова не отражают суть. Она была раздавлена горем. Фильм, в котором в момент гибели мужа снималась Лиз, назывался «Кошка на раскалённой крыше». Ей пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не расклеиться к концу съёмок. Шёл 1958 год. Её мужество было вознаграждено. Фильм принес ей небывалую волну славы. Только один человек совершенно не понял режиссёрской версии этой пьесы – её автор. Рассказывали, что в день премьеры фильма писатель Теннесси Уильямс стоял на ступеньках кинотеатра и отговаривал зрителей заходить внутрь, критикуя картину и актерскую игру, называя всё вместе чудовищным. Тем не менее кошка-Мэгги таки вошла в историю кино как одна из самых удачных её ролей. Элизабет там ещё очень молода, находится в расцвете своей женской красоты.