В Албании до сих пор жива традиция «переделки» женщин в мужчин – их там несколько тысяч. Они берут мужские имена, носят мужскую одежду, ведут себя как мужчины. К этому их толкает Канун – свод архаических, родо-племенных законов.

Несмотря на то, что треть албанцев – христиане (половина из которых католики, другая половина православные) средневековый свод законов распространяется и на них. В этом Кануне нет ничего удивительного – подобные законы для самосохранения нации есть практически у всех горных, замкнутых социумов – от адатов в Чечне до билус в стране Басков. Другое дело, что в Албании Канун продолжает определять жизнь всего общества, а не только его архаических слоёв.

Одна из главных составляющих Кануна – кровная месть. Вот описание обыденной жизни в Албании по Кануну в 1990-е, которое давала газета Die Welt:

«Более половины населения северных горных территорий Албании не выходят из своих домов. Они опасаются кровной мести. Дело в том, что если провинился один человек из семьи, кара распространяется и на его родных.

За поруганную честь в Албании можно заплатить только кровью, а за пролитую кровь — опять же только кровью. После перемен последнего времени этот закон снова вступил в силу, причём чем меньше государственный контроль и управление на данной территории, тем большую силу набирают законы вендетты.

Планы кровной мести вынашивают годами. В деревне Блеран, находящейся недалеко от границы с Монтенегро, был убит Герг Капаклиа. За 13 лет до своей гибели он толкнул на улице представителя семьи Гека, а такое оскорбление, по албанскому кодексу чести, смывается только кровью. Капаклиа, вероятно, убили бы ещё тогда, но железные руки диктатора Энвера Ходжи надежно защищали албанцев от традиции. Герги отправился в Грецию, а когда вернулся, два брата кровно обиженного представителя семьи Гека пристрелили его прямо на улице.

Младший брат Герги — Пепин, бывший вместе с ним, заголосил и бросил камень в убийц, которые, недолго думая, пристрелили и его. Теперь уже настал черёд семьи Гека. Один из пяти братьев Герги всё-таки пристрелил одного из Гека, но попутно был застрелен и полицейский, который пытался остановить насилие. Таким образом, семья Капаклиа нажила себе сразу двух кровных врагов: к Гека прибавилась еще семья убитого полицейского.

Единственный способ остаться в живых для человека, приговорённого к смерти, — безвылазно сидеть у себя дома. Согласно албанскому кодексу Канун, кровного врага нельзя убивать у него дома, поэтому для семьи типа Капаклиа дом остаётся единственным спасением. Сейчас в Албании всего около 10 тыс. человек заперто таким образом в своих домах.

Кровную месть может остановить только глава семейного клана, который должен в случае намерения установить мир направиться добровольно к враждебному клану и предложить свою кровь в обмен на мир и спокойствие своей семьи. Если вторая сторона согласна, то они либо убивают отважного поборника мира, либо дают своё слово — «беса», оговаривая срок, в течение которого они не будут трогать членов клана, запросившего мира, до принятия окончательного решения. «Беса» означает начало возможного мира, который, в свою очередь, означает прощение, часто измеряемое в количестве передаваемого личного имущества и скота.

Раньше провинившаяся семья скрывалась в горах и ждала решения совета старейшин. Старейшины обычно наказывали только убийц и непосредственных виновных и не трогали всю семью.

Сегодня, конечно, Албания в какой-то мере европеизировалась, но жизнь по Кануну осталась. В частности, согласно 88 параграфу, Канун признаёт наследником сына, а не дочь, в том случае, если в семье нет сыновей-наследников. Дочь при этом может стать только «бурнеша», то есть «женщино-мужчиной»»: принять клятву оставаться целомудренной и не вступать в брак, и эта клятва не должна нарушаться до конца её жизни. Только таким образом женщина может стать главой семьи и официальным наследником. Бурнеша хорошо приняты в рамках общности, ими даже восхищаются за силу воли… Бурнеша одеваются как мужчины, ведут себя как мужчины и обладают равными с мужчинами правами – вот только не могут иметь детей.

А с учётом того, что сотни, а то и тысячи семей албанцев из-за кровной места лишены сыновей-наследников, «бурнеша» – очень распространённое явление. Точного их числа в Албании никто не знает, но обычно подсчёт идёт на тысячи – минимум 3-5 тыс.

Фотограф Джил Петерс сделал снимкм этих «женщино-мужчин»:

Человека, запечатленного на следующих фотографиях, зовут Дайана Ракипи. Дайана стала бурнеша в семнадцать лет - как она уверяет, потому, что всегда мечтала быть мальчиком.

А вот такой Дайана была в шестнадцать - за год до того, как стала бурнеша.