Из письма Надежды Толоконниковой: «В понедельник, 23 сентября, я объявляю голодовку. Это крайний метод, но я абсолютно уверена в том, что это единственно возможный выход для меня из сложившейся ситуации. Администрация колонии отказывается меня слышать».

Заключенная рассказала о произволе начальства исправительного заведения. По словам Надежды, осужденные работают в жутких условиях: по 17 часов в день почти без выходных.

Из письма Надежды Толоконниковой: «Вся моя бригада в швейном цехе работает по 16–17 часов в день. С 7:30 до 0:30. Сон — в лучшем случае часа 4 в день. Выходной случается раз в полтора месяца. Почти все воскресенья — рабочие. Осужденные пишут заявления на выход на работу в выходной с формулировкой „по собственному желанию“. На деле, конечно, никакого желания нет. Но эти заявления пишутся в приказном порядке по требованию начальство и зэчек, транслирующих волю начальства».

 Письмо отца Андрея КУРАЕВА:

ЭХ, ЭХ, БЕЗ КРЕСТА...

Странная озлобленность вроде бы христиан в комментах вокруг письма из колонии.
Письмо ведь не об особых страданиях автора,а о мучениях тысяч заключенных женщин. Человек кричит о боли и унижении. В ответ вроде бы христиане говорят,что наши лагеря -лучшие лагеря в мире и что страдать там положено. Вновь скажу: вспомните диалог доктора Гааза и митрополита Филарета именно на эту тему.
Притча о добром самарянине явно осталась лишь литургическим украшением для таких людей. Их мышление вполне языческое и большевистское: ты должен заслужить право на мое сострадание и для этого прежде всего ты должен стать тотально "нашим".

Странно, что самарянин не ставил никаких предварительных покаянно-идеологических условий для своей помощи.

Если уж Евангелие не услышано, то и цветаевский - в годы гражданской войны - призыв тоже вряд ли будет расслышан: "ненависть, ниц! Сын - раз в крови!".

Что же касается моего отношения к автору письма, скажу так: сколь омерзительна мне жизнь Толоконниковой до ее ареста, столь достойным мне кажется ее поведение после. Нам нравится читать и цитировать восхищенные отзывы наших врагов о наших солдатах (офицерах, генералах), сражавшихся даже в безнадежных ситуациях до конца. Нас восхищает нецензурный ответ гвардии Наполеона, окруженной на поле Ватерлоо. Ну а сами мы готовы так же относиться к нашим недругам?

И еще после этого письма мне было бы интересно спросить жен гг.полицейских: каково им гладить и чистить мундиры своих мужей, пошитых руками плачущих и униженных рабынь?